О таком повороте она, признаться, и не задумывалась.

- А может… - панна Дидюкова прижала к груди отрез тончайшего крепа, расшитого серебряными маргаритками. – А может, он вовсе не посланец Хельма…

- А кто тогда? – хором поинтересовались панна Ошуйская и панна Гуржакова.

- Не знаю… может… может, он одинокая душа… - глаза панны Дидюковой заволокла пелена романтизма. – С юных лет отверженный… проклятый… обреченный жить в одиночестве, не знающий, кому доверить страшную тайну…

Она всхлипнула даже от жалости к неведомому человекомышу, но креп отложила в стороночку и потянула к себе полосатый батист. А и славная-то тканюшечка, даром, что тонковата на зиму… но полосочка беленькая, полосочка зелененькая. Если только блузон заказать. Блузон батистовый.

А юбка из шотландки.

В журнале панна Гуржакова этакую видела.

- И вот однажды узревши вас, - батист обтянул впалую грудь панны Дидюковой, которая, будто и не догадываясь о собственной костлявости, а может, почитая ее вовсе достоинством, носила наряды, оное достоинство подчеркивавшие. – Он осознал, что влюбился…

- От так, разок поглядевши?

На сей счет панна Гуржакова испытывала пресерьезные сомнения. И ухвативши за кусок полосатого полотна осторожненько потянула к себе. Ей батист нужней. Ей дочку замуж выдавать. А панна Дидюкова уже замужем. И вообще, на ее мослы что ни напяль, все торчать будут.

- Почему бы и нет… - несмотря на романтичный настрой, расставаться с полюбившимся отрезом панна Дидюкова не собиралась.

И дернула на себя.

Но панна Гуржакова не даром слыла женщиной во всех смыслах серьезною, а потому лишь покрепче сжала батист, который вдруг стал неимоверно ей нужен.

- А что, - панна Ошуйская спросила нервозно, - думаете, в меня нельзя влюбиться с первого взгляда?

- С первого, - решила быть доброй панн Гуржакова. – Можно.

И добавила чуть тише:

- Но потом бы он все одно пригляделся б…

К счастью, услышана она не была, ибо панна Дидюкова, вдохновленная поддержкой, продолжила:

- И вот он, несчастный влюбленный…

…тут панна Гуржакова искренне с нею согласилась, ибо человек, который влюблен был в панну Ошуйскую, вне всяких сомнений был несчастен. А то как иначе скажешь?