Но я молчала. Смотрела на ведьму, ощущала спиной хуфию и молчала. Обдумывая очередную безумную, особенно в связи с моими принципами пацифизма, идею.

— Ульяна, допрошу, — наблюдатель устало присел рядом. Из-под расстегнутого ворота свитера сверкнул серебристо медальон. Послед обрел форму?..

— А у тебя своя хуфия есть? Брат прислал?

— Что? — не понял. — Зачем?

Кажется, он слышал не все объяснения тети Фисы… Я вкратце изложила суть истории, тревожно поглядывая то на мечущуюся Раяну, то на небо. Что-то Томки не видать… Наблюдатель выслушал, нахмурился и промолчал. И я всё поняла без слов. Братец посылку не прислал.

— Гош, — начала осторожно, — а может, вам выгодно… появление тюрьмы?

— Видимо, выгодно, — ответил он глухо. — Видимо, времена охоты на ведьм продолжаются. Тюрьма и убивает многих, и порождает интересные объекты, очень полезные в работе, если переманить. Но я об этом… не знал, — и скрипнул зубами: — И уж кого не подозревал — того не подозревал… И не знал, что он изменил условиям договора. Он шефом — лет пятьдесят… — и замолчал.

Я не знала, что сказать. Гоша встал, отошел и, сунув в руки в карманы джинсов, замер у кромки озера. Я поёжилась. Отказаться от родного человека — и ради чего?.. Конечно, есть вариант «последней хуфии стародавних»… но я в него не верила. Тетя Фиса четко сказала — есть еще. Но не дали. Я подошла к наблюдателю и встала рядом. Ответственность кивнула, подбадривая. Правда, придется поступиться Совестью…

— Будет тебе хуфия, — сказала я тихо и легко дотронулась до напряженного плеча. — Будет, Гош. Как Томка прилетит — а я отправила ей вызов, — так и… будет.

Он оглянулся на Раяну, внимательно — на меня и за меня, ища нежить. Снова серебристо сверкнул медальон. А соображал наблюдатель всегда хорошо. Да, единственный вариант дополнить хуфию шестой сущностью с Пламенем. Три хуфии — конечно, мало, но это всё же не одна.

— Нет худа без добра, а всё, что ни делается, — к лучшему? — я слабо улыбнулась и подняла на него взгляд. — А ту, «замороженную» Раяной, отдадим Римме. Хватит наших смертей. Согласен?

— А выбор есть? — Гоша скривился, но кивнул: — Согласен. Но прежде поработаю с памятью. Подстрахуешь?

— Конечно.

Но к работе он приступил не сразу. Развернул иллюзорный шатер, посмотрел на меня в упор и сурово заявил:

— Готовься, Ульяна. Как закончим с тюрьмой, или прибью для собственного спокойствия… или увезу ко всеобщему благу. Пока не решил.

— Увезешь? — «не расслышав» угрозу, я ухмыльнулась, обновляя воздушную удавку на горле Раяны. Острый кадык дергался, глаза под закрытыми веками бешено вращались, искусанные губы искали воздух. — Куда? Поди в тундру? — и мечтательно прикрыла глаза: — А я в отпуске пять лет не была, а там — природа, чистый воздух, и никаких хуфий… Но живым из тюрьмы вернись для начала.