Най вытаращил глаза: в коробке лежали абрикосы и ранняя шелковица. Ну, силен отпрыск чресл! И когда только он успел смести фрукты со стола? Даже Най не заметил.

Братья честно поделили абрикосы на троих. И все равно будущий великий человек – сейчас Най подумал о нем так без всякой насмешки – взял из своей доли самый крупный и спелый абрикос и протянул сестре.

– Держи, Вишенка.

Вишенка, худенькая девочка лет восьми, взяла абрикос не сразу, и есть его не стала. Она глядела на него печальными глазами.

– Что же ты? – удивился старший брат. – Ешь, они вкусные, правда.

Девочка подняла на братьев грустный взгляд.

– А мама нас больше совсем-совсем не любит? – тихо спросила она.

Вьюн прикусил губу и мысленно проклял неведомого советчика самыми страшными проклятиями, какие только пришли ему на ум.

Старший брат почти беззвучно ахнул. Ему нечего было ответить сестре. Возможно, в глубине души он и сам иногда так думал.

Зато второй брат сразу нашел нужные слова.

– Любит, конечно, – произнес он и обнял сестру за плечи. – Я точно знаю.

Сказано было тем окончательным тоном, после которого невозможны никакие возражения.

– А что она такая… ты в голову не бери. Это… ну… наваждение. Бывает. Это пройдет.

– Хорошо сказано, – одобрил Най, шагнув в сарайчик.

– Что вам здесь надо? – с вызовом спросил мальчик, исподлобья глядя на Вьюна без малейших признаков испуга.

Брата и сестру он был готов защищать от кого угодно. Даже от сыщика.

– Ну, для начала – познакомиться, – сказал Най. – Мое прозвание Вьюн. Най Вьюн. А ты, как я понимаю, Вишенка? – обратился он к девочке.

– Кому Вишенка, а кому и Сладкая Вишня, – отрезал мальчик, крепче прижимая к себе сестру.

– Прошу прощения, – произнес Най, никогда не считавший зазорным извиниться – даже и перед ребенком. – А тебя как прозывают?

– Корень Самшита, – неохотно ответил мальчик.