– Почему?!

– Потому что я с вами пойти не могу.

– А мы можем, да?

– Так вы разрешаете, начальник Хао?

– Да куда я денусь…

Наведаться в клан сыщикам предстояло втроем. Хао из этой части запланированной операции был исключен. Слишком хорошо его знали в лицо. Сними он форменное платье – ничего не переменится. Далэ – большой город – но можно поручиться, что каждый третий, а то и каждый второй, завидев Волчьи Брови, радостно раскланяется с ним: «А доброго вам здоровьичка, господин начальник! Утро-то какое нынче выдалось – прямо-таки полное благолепие! А отчего вы не в форме сегодня?»

Нет, никак нельзя Хао присоединиться к троице подчиненных. Они-то как раз должны пойти в цивильном. Уже и то плохо, что Тье три дня назад побывал у главы клана, одетый, как сыщик. Невелика, конечно, цаца какой-то там лончак, чтобы к нему приглядывались. А все-таки гадальщики – народ наблюдательный и памятливый. Не ровен час, кто-нибудь вспомнит и опознает в нем настырного мальчишку, который прямо-таки рвался на прием к Глубокому Роднику! Весь план пойдет насмарку.

А без Тье никак не обойтись. Это он говорил тогда с главой клана. Это ему Глубокий Родник рассказывал о законах природы. Пусть и небольшая, но связь между ними все-таки возникла. Тье ему уже не посторонний человек.

А посторонний нипочем не добьется от старика того, что так нужно для поимки преступника.

Оставалось решить, как же сделать Тье неузнаваемым.

Сам Воробей предлагал на сей счет разные идеи – одну диковиннее другой.

– Если мне всю голову забинтовать и лицо, никто и не узнает. Еще и кровью уляпать для достоверности.

– Умница, – ласково произнес Най. – Подумать только – тебе башку проломили, а ты не в постельке лежишь, не врача к себе зовешь, а сам тащишься, и опять же не к врачу, а к гадателю. И непременно чтобы к главе клана, никак не меньше.

Тье сконфузился – но слегка и очень ненадолго.

– Можно еще бороду мне приклеить, – просиял он. – И усы.

Най окинул выразительным взглядом его совершенно гладкие щеки и подбородок.

– Да тебе что бороду прилепи, что рог на лбу, – безжалостно высказался Шан. – Все равно никто не поверит. Скачи, не скачи, а за единорога не сойдешь. И за бородатого – тоже. Ты бы еще себе лицо тотемными знаками расписать вздумал, как у степного шамана. Вдруг да кто решит, что ты и правда шаман, а не болван.

– Расписать! – азартно ухватился за мимолетное слово Тье. – Точно! Грим! Сходить к актерам, пусть разрисуют… и камешки в сандалию подложить, чтобы походка поменялась!

Этот изыск предполагаемой конспирации Най даже коментировать не стал. Шан только вздохнул: когда-то в бытность свою лончаком он тоже нес подобную ахинею.