Адриан не стал спешиваться. Он уже попрощался. Они со Скарлетт обменялись последним взглядом; потом она склонила голову, отвернулась и зашагала к увитому плющом «Колдуэллскому дому». Адриан смотрел ей вслед. Дверь закрылась, но он продолжал смотреть. Мгновение спустя повернулся к Ройсу и спросил:
– Готов?
Тот энергично закивал.
Адриан пустил лошадь шагом, пробираясь сквозь толпу, которая не торопилась расступаться. Ройс ехал за ним.
– Спасибо за все, что вы для нас сделали, – сказала женщина, придерживая локтем недовольную курицу, и потянулась свободной рукой к ноге Ройса.
Отпрянув, тот пришпорил лошадь, и зеваки кинулись врассыпную. Выбравшись из толпы, он снова легонько пришпорил лошадь, и та перешла на рысь. Ройс продолжал ехать рысью, пока деревня и ближайшие фермы не остались позади, и лишь тогда позволил лошади вновь перейти на прогулочный шаг.
Адриан нагнал его, и они поехали рядом. Ройс ожидал разговора. В кои-то веки им было что обсудить. Они более суток не оставались наедине, и за это время многое случилось. Но хотя небо было ясным, как и всегда в Далгате, Адриан не произнес ни слова. Большую часть путешествия он смотрел на поводья и теребил их.
Последние фермы скрылись из виду, и тропа начала взбираться вверх. Наконец исчезли даже охотничьи избушки, и с левой стороны возник обрыв, а с правой – скала. Они приближались к проходу, который вел из Далгата в Большой Маранон, мир открытых равнин, где бродили стада лошадей.
Уже в темноте они доберутся до Мегана и снимут комнату на постоялом дворе. Следующим утром двинутся на север. Если поднажмут, смогут к ночи оказаться в Ратиборе, а если не будут торопиться, заночуют в Аквесте. Но Ройс собирался тормошить Адриана. При удаче они окажутся в Медфорде через пять дней, может, даже четыре.
Ройсу хотелось – требовалось – вновь увидеть лицо Гвен. При одной мысли, что они едут к ней, он чувствовал себя лучше.
Он бы никогда в этом не признался – ни Адриану, ни тем более Гвен, – но каким-то образом она стала для него