– Мне это не нравится! – с отчаянием воскликнула Меркатор. – По-моему, ты хороший человек. В стиле Виллара – схватить единственного достойного аристократа. Просто… я должна… мы должны… нужно что-то сделать, и уж лучше было похитить тебя.

– Лучше, чем что?

– Чем смерть. Многие погибнут. – За дверью раздался громкий шум, что-то стукнуло об пол. – Если бы твой муж согласился на наши требования, то все бы закончилось. Мы ведь не просим несметных богатств, лишь хотим обладать правами, которые и так есть у всех. И ты пыталась добиться именно этого.

– Значит, ты мне веришь?

– Теперь – да. Ты действительно находилась на собрании купеческой гильдии и предложила принять в нее калианцев и гномов.

– Сомневаюсь, что кто-либо из присутствовавших описал бы это подобным образом.

– Верно. Они сказали, что Девка-виски окончательно свихнулась. Мол, эта сучка шантажировала их – и рано или поздно уничтожит весь город.

– По крайней мере, я произвела впечатление.

– Да. Но почему герцог не согласился? Почему не потребовал от гильдий изменить свои хартии? Или ему плевать на своих людей? Плевать на тебя?

Дженни не ответила. Она не знала ответа – и это ранило ее столь сильно, что на глаза вновь навернулись слезы. Дженни закрыла лицо руками, пытаясь приглушить всхлипы, будто заталкивая их так глубоко, что все тело сотрясалось в агонии.

– Прости, – произнесла Меркатор. – Это было грубо с моей стороны.

Ключ повернулся в замке, и дверь в камеру открылась. Обычно Меркатор осторожно ставила еду на пол, не приближаясь к Дженни. На сей раз она шагнула внутрь и отдала ей кусок хлеба.

– Съешь его. Или выкинь. Мне безразлично. – И ушла, захлопнув и заперев за собой дверь.

– Спасибо, – сказала Дженни.

– Не говори так.

– Я искренне.

– Я тоже.

Дженни впилась зубами в хлеб. Это была первая настоящая еда за многие дни.

– Все равно спасибо, – тихо пробормотала Дженни.

– Я тебя слышу!