– Извини.
Меркатор застонала.
* * *
Меркатор подняла голову. Занавеска, прикрывавшая арочный вход вместо двери, откинулась. Виллар снова пришел ей мешать. Он был насквозь мокрым и остановился у входа, чтобы выжать волосы. Потом сбросил плащ и дважды встряхнул, избавляясь от воды.
– Она еще жива? – спросил Виллар, глядя на закрытую дверь в каморку. Это превратилось в своеобразный ритуал. Он всегда сразу задавал этот вопрос.
– Да, – откликнулась герцогиня, – я еще жива! А как продвигаются твои поиски доказательств, что ты не являешься случайным плодом любви распутной летучей мыши-оборотня и лошадиной задницы?
Меркатор поднесла синюю руку к лицу, чтобы приглушить смешок.
Виллар часто задавал один и тот же вопрос – а их пленница всегда придумывала новый ответ, причем весьма оригинальный. У этой женщины был на удивление изобретательный ум.
Виллар хмуро посмотрел на Меркатор. Затем его взгляд сместился к свежей краске на ее руках, и в нем явственно проступило отвращение. Ненавидя себя за это, Меркатор подтянула рукава пониже.
– Снова идет дождь?
– Нет, – ответил Виллар, швыряя мокрый плащ на единственный табурет.
Меркатор озадаченно посмотрела на него, но он не стал объяснять.
– До пира два дня, а герцог ничего не предпринял и не сделал никаких публичных заявлений в связи с нашими требованиями. Он не уступит. Людям плевать на все, кроме того, как бы удержать других внизу, чтобы самим остаться на верхушке.
Меркатор погрозила ему пальцем:
– Мы оба не меньше чем наполовину люди.
– Определенно, на худшую половину. А ты… – Виллар замолчал и уставился на нее. Повисла неловкая тишина.
Меркатор не стала ему помогать и тоже посмотрела на него, словно бросая ему вызов. Виллар был не открытой книгой, а распахнутым окном, при виде которого хотелось, чтобы владелец занавесил его хотя бы из вежливости.
Он отвернулся.