Бен съёжился в седле.

– Детективы, – пролепетал он. – Психологический портрет…

– У-у-у-у… – протянул светлый маг. – Понятно. Вот что, Бенни, выбрось-ка всю эту чепуху из головы. У Энвер нет и не было никогда «приятеля», похожего на Линца. Во всяком случае, мне про это ничего не известно. А даже если бы и был… Вообще, не стоит больше заводить такие разговоры про Энвер, она ведь…

– Эй, я всё слышу! – донеслось из головы колонны. – Чего это там про меня не надо заводить?

– Заводить, говорю, тебя не надо: мигом покажешь, почём фунт лиха! – крикнул в ответ Кристоф. Затем он повернулся к стажёру, скорчил страшное лицо и приложил палец к губам: – Тсс! Я понял, что Мартин тебя впечатлил. Ещё бы, серьёзный мужик! Однако что поделать? У него своя работа, у нас своя. Наши дороги пересеклись, и сейчас вперёд едем только мы. Смирись, парень. Тебе ещё встретятся в жизни достойные примеры для подражания.

Энвер задрала голову, посмотрела в небо. Оно казалось особенно далёким и заброшенным. Ни облачка, ни пятнышка. Только пара стервятников кружила в вышине, надеясь чем-нибудь поживиться. В этих мёртвых песках даже падальщикам порой что-то перепадало. Чародейкой вдруг овладело странное, пробирающее до костей чувство незащищённости. Она остановила лошадь в излучине русла, пропустила вперёд крестьян и беззаботно болтавших колдунов.

– Что-то не так, Эн?

Она махнула рукой: езжайте, мол. А сама замерла, прислушиваясь к ощущениям. Потом медленно обернулась, прочесала взглядом безжизненные склоны ущелья. Пусто. Никакого движения.

Тишина.

Чародейка недоверчиво хмыкнула, развернулась и отправилась догонять своих. В нескольких десятках шагов от того места, где останавливалась ведьма, вжавшийся в песок Мартин Линц довольно улыбнулся: не заметила! Значит, статус-кво сохранён. Приподняв голову, охотник за наградами ещё немного понаблюдал за удалявшейся девушкой. Рядом беззвучно опустился чернокожий напарник.

– Что будем делать? – спросил он у предводителя группы.

– Подождём. Пусть немного оторвутся. А мы пока устроим схрон.

– Думаешь, в нём есть смысл сейчас?

– В нём всегда есть смысл, Джон. Никогда не знаешь, как дело пойдёт.

– Схрон так схрон, – пожал плечами носитель белой шляпы. Он приподнялся на руках и, стараясь не поднимать пыли и шума, отполз от обрыва. Потом выпрямился и, уже не таясь, пошёл прочь; в пятидесяти шагах от кромки плато их с Мартином ожидали ещё два человека и четыре лошади.

Стрелки шли за своей добычей.

В деревню въехали на закате. Их встретило неприятное, неестественное безмолвие. Улочка была пустынна; вороватый ветер гнал по ней пыль. На изгороди из песчаника слабо трепыхалась, точно умирающий воробей, забытая кем-то тростниковая циновка. У обочины валялась перевёрнутая корзинка; кукурузные початки раскатились из её недр в разные стороны. Крестьянские халупы хмурились камышовыми скатами крыш. Алое зарево гасло на западе, небо темнело, густая чёрная тень всё смелее выбиралась из своих дневных укрытий. Последние отблески вечерней зари расцветили реку, лёгшую вдоль деревни узкой лентой. В самом же Сухом Ручье лишь одинокая лампа сопротивлялась сумеркам на одной из опор большого навеса, да ещё мерцали угли в общем очаге. Вокруг – ни души.