«Ну, Энвер! Вот уж совсем спонтанный приступ великодушия! Сколько тебя знаю – не перестаёшь удивлять!»

«Я – тёмная ведьма, Крис. И женщина. Сама себе временами удивляюсь».

– Мистер Уолш, ведите нас к этим беднягам из деревни, – распорядилась Энвер. – Бен, держи лошадей наготове. Отправляемся в Арройо Секо – то есть в Сухой Ручей – как можно скорее.

Кто не знаком с ковбойскими легендами? С историями об отчаянных героях – шерифах, мстителях, ловких погонщиках и просто ганфайтерах вне закона, – вооружённых лишь парой револьверов и собственной удалью? Это те самые рассказы, что так нравятся мальчишкам, слушающим их с восторженным блеском в глазах. Те самые рассказы, что оживают ночами в пляске бивуачного костра. Те самые рассказы о выжженных солнцем каньонах и городах-призраках, о быстроногих скакунах и прекрасных индейских девушках. Те самые рассказы, в которых любой поход в салун неизменно оборачивается хорошей дракой, дуэли характеров захватывают сильнее самых яростных перестрелок, а в конце непременно обнаруживается давно утерянный золотой клад. Это те самые рассказы, где крутые парни в шляпах ловко расправляются с негодяями, после чего неторопливо уезжают в сторону заходящего солнца… Да, разумеется, все не сильно важные для сюжета перемещения персонажей редко описываются более чем парой общих фраз. В таких случаях воображение рисует неизменную картину: отважные стрелки стремительным карьером несутся на своих лошадях сквозь очередную пустыню, а на фоне обязательно играет высокопарная оркестровая музыка (и героическую тему ведёт труба или флюгельгорн). Огромные расстояния ложатся под копыта легко и непринуждённо, и рассказчики даже не считают нужным останавливаться на этом подробнее.

Энвер подумала о том, что они, эти рассказчики, поступают верно, обходя своим вниманием путешествия через дикие просторы. Так, по крайней мере, легенды сокращаются минимум вчетверо. В действительности конный переход даже в несколько дней – дело скучное и утомительное. Октябрь на этой широте и в этой местности устроен так, что днём солнце вовсю палит, заставляя потеть и чувствовать себя варёной рыбой. Ночью же становится по-настоящему холодно: хочется сильнее закутаться в попону, ты стучишь зубами и жалеешь, что не можешь обернуться спиралью вокруг костра. Кстати, о костре: отыскать в бесплодной пустыне сухое карликовое деревце – вершина везения. Колючки, кактусы да жидкие пучки бурой травы, прячущиеся в трещинах и у камней, – вот и вся флора. Колдовское пламя в дровах, конечно, не нуждается, но нужно тратить силы на его поддержание. Постоянно хочется пить. Финкельштейн, непривычный к седлу и жаре, заметно скис, но терпел стоически, не жалуясь. Путь до Арройо Секо, по словам местных, занимал три дня, но каждый день от вынужденного безделья тянулся как десять. Ищейки боролись со скукой как могли: Энвер и Кристоф обучали стажёра новым профессиональным приёмам, светлый маг тренировал юношу в общении мыслеречью. На привалах маги рядились, как лучше дать отпор бандитам, и обсуждали возможные действия оных. Пытались дотошно опросить проводников. Крестьяне взвалили на себя всю хозяйственную часть похода, но, увы, не горели желанием вести с ищейками светские беседы. Далёкие от цивилизации земледельцы смотрели на своих будущих избавителей скорее с благоговейным страхом, нежели с надеждой и благодарностью. Но еду готовить умели и дорогу знали. В остальном же ищейки были предоставлены самим себе.