Стажёр закрыл глаза. И начал колдовать.

Энвер вот уже почти десять минут успешно досаждала своим тюремщикам единственным доступным в её положении способом: она пела.

– Да заткнёшься ты, наконец?! – взорвался Пепе. – Сколько можно, чёрт тебя дери?!

Только что улыбавшиеся дети съёжились, втянули головы в плечи. Бандит их пугал.

«Более изощрённую пытку сложно придумать, Эн, – похвалил Кристоф. – Только ты не забывай, что я тоже тут и терплю твои рулады».

«Терпи. Враг, выведенный из себя, – наполовину побеждённый враг».

– Что, понравилась песня? – задорно подначила девушка. – А вот эта специально для тебя:

– Ты!.. – Пепе подскочил, замахнулся рукой, будто желая ударить волшебницу. Но в последний момент сдержался. Энвер не без удовольствия отметила, что у обычно хладнокровного ренегата от ярости дёргается бровь.

– Ты можешь договориться с Падильей о чём угодно! – брызжа слюной, верещал бандит. – Но если ты меня доведёшь и я захочу тебя прикончить, никто и ничто меня не остановит! А Рикардо ещё и спасибо скажет! Слышишь меня, змея?!

– Конечно, слышит, – ответил за напарницу Кристоф. – Такого вздорного крикуна, небось, за милю слышно. Но, честно говоря, даже не знаю, кого противнее слушать: её или тебя. Попробуйте выступить вместе, у вас получится прекрасный дуэт.

– Ну, погодите! – прошипел Пепе, дрожа от злости. – Вот вернётся Пёс…

– Эй, смотрите! – вдруг воскликнул Карлос. – Что это?

Все разом посмотрели в направлении, указанном рукой бандита. И, подобно бандиту, вытаращили глаза.

– Хабуб? – недоверчиво пробормотал Кристоф. – Здесь? Откуда? – Никто ему не ответил.

С востока на деревню двигалось грязно-бежевое облако высотой в сотню ярдов. Клубящаяся масса нависала над крестьянскими халупами, постепенно заслоняя небо. Верхний край облака добрался до светила и пожрал его. Солнечный свет померк, утро мгновенно превратилось в сумерки.

– Что это, Пепе? – повторил Карлос, нервничая. – Песчаная буря?

– Откуда я знаю?! – огрызнулся колдун-самоучка и метнул в ищеек злобный взгляд.

– Нечего на нас зыркать, – пожала плечами Энвер. – Мы вообще ни при чём.

В деревне, конечно, тоже заметили приближавшуюся мглу. Замерла всякая деятельность: крестьяне, крестьянки, бандиты – все позадирали головы, дивясь редчайшей диковине. Раздались первые встревоженные возгласы, лошади в загоне подняли шум.