Кэтрин Мартинес:

Около трети отобранных для опытов заключенных умерли или получили повреждения мозга от средней до высокой степени тяжести. Или точнее было бы сказать, что правительство только пять лет назад официально опубликовало данные, согласно которым треть участников экспериментов из числа заключенных умерли или получили повреждения мозга. И у нас есть все основания полагать, что эти цифры, мягко говоря, занижены.

Крис Кларк:

Ну, я-то ведь не умер. Хотя мне и пришлось ждать, пока Верховный суд даст одобрение на участие в экспериментах. Я попал во вторую волну испытуемых. Судя по тому, что многие из первой волны, насколько я слышал, или умерли, или получили травму мозга, мне жаловаться не на что.

Итак, вот как все было. Сначала мою голову очень долго изучали разными приборами, чтобы получить подробные изображения моего мозга. Делали бесчисленные томографии, рентген сосудов с окрашиванием, или как это у них там называется. Это длилось месяцами, хотя я и не понимал, почему так долго. Я же не Стивен Хокинг, на что там у меня смотреть-то.

Наконец они решили, что знают о моем мозге все, что можно было узнать, не залезая внутрь, и оттяпали мне часть макушки, чтобы понаблюдать, как говорится, вживую. На место среза налепили кусок прозрачного стерильного пластыря, чтобы можно было смотреть в дырку когда вздумается. А отпиленный кусок черепа положили мне на живот, чтобы не пропал до тех пор, пока не придет время приделать его обратно. Я его постоянно чувствовал, пока он там лежал. Честно признаюсь, ощущение не из приятных.

Потом они решили, что налюбовались достаточно, и вернули кусок черепа на место, после того как поместили мне в голову нейронную сеть. Мне сказали, что у сети есть щупальца, которые заглубятся в мой мозг, но я их чувствовать не буду, поэтому и волноваться не стоит. В общем-то, это была даже не совсем ложь. Я действительно не чувствовал, как щупальца зарывались в мозг, но каждый раз, когда они на что-нибудь натыкались, меня просто захлестывало самыми разными ощущениями. Один раз перед глазами вдруг все позеленело, и так продолжалось примерно час; в другой раз внезапно запахло апельсинами. Еще был случай, когда почти целую минуту казалось, будто кто-то выжигает мне клеймо прямо на заднице каленым железом. Это длилось не очень долго, но у меня было чувство, что прошла целая вечность.

Где-то через неделю, когда все, очевидно, встало на место, они сказали, что собираются подключить сеть и если все заработает нормально, то я смогу видеть через камеру на столе и говорить через динамики. Потом я почувствовал что-то вроде удара электрическим током и увидел себя на кровати – лысого, с этим жутким шрамом на голове, похожего на уродливое детище Франкенштейна. Тогда я подумал: «Черт, как же дерьмово я выгляжу!» – и вдруг услышал, как те же самые слова прозвучали из динамиков. Сеть читала мои мысли! Я понял, что надо быть поаккуратнее с тем, о чем думаешь, пока не научишься себя по-настоящему контролировать. Но и это тоже прозвучало из динамиков.