Потом я начал разговаривать со всеми, кто был в комнате, ведь я так долго молчал. Я просто спрашивал, как их зовут, что на них надето, сколько лет их детям и есть ли у них в семье домашние питомцы. Вопросы не имели значения, потому что я снова мог разговаривать и это было прекрасно. Через несколько минут у меня странно защекотало лицо, и я не сразу понял, что это слезы и они просто скапливаются на лице, потому что я лежу. Пришлось попросить, чтобы их вытерли.

Это было невероятно! Просто удивительно. Я как будто заново родился. Как будто снова стал свободным.

Часть четвертая Трилы

Часть четвертая

Трилы

Саммер Сапата, автор книги «Тихая революция: технология на пике синдрома клетки»:

Разработка, быстрое производство и установка нейронных сетей стали, безусловно, первой крупной вехой в технологической истории синдрома Хаден. Чтобы сделать сети, мы потратили чудовищную, как справедливо считали многие, сумму денег и, возможно, нарушили нормы медицинской этики, но в конечном итоге результат был достигнут, испытания опытных образцов прошли успешно, и внезапно два десятка компаний, как давно работающих, так и совсем новых, начали производство нейронных сетей.

Однако нейронные сети предлагали лишь частичное решение. Они дали возможность запертым снова общаться с внешним миром, но их тела по-прежнему не работали. Люди все еще не могли двигаться. Все еще оставались в ловушке, отрезанные от нормальной жизни.

Федеральное правительство швыряло миллиарды на медицинские исследования в попытке заставить мозг снова взаимодействовать с соматической нервной системой или вырастить новые нервные соединения, но работы в обоих этих направлениях шли очень медленно, что, разумеется, никого не устраивало. И тогда вдруг появилось альтернативное решение, которого абсолютно никто не ожидал.

Ребекка Уорнер, глава компании «Зебринг-Уорнер, инк»:

Мы с Чарли Зебрингом знали друг друга с детства, хотя и не очень близко, так как он учился на класс младше и круг общения у нас был разный. Я была типичной школьной активисткой, он – образцовым ботаником. После школы я поступила в Браун[32], Чарли пошел в Ренсселер[33], и мы не виделись до лета перед моим выпускным курсом, когда оба попали на стажировку в «ГринУэйв», компанию моего отца. У меня была преддипломная практика по менеджменту, Чарли готовился стать инженером. Мы почти не общались до того дня, как я однажды застала его за странным занятием.