— Знаю, знаю, не нуди, — процедила я. — Дело прежде всего, конечно.

Вернулся Эрик, расстроенный и угрюмый.

— Что на этот раз? — уточнил Виталий.

— Да ничего особенного, как обычно, — отмахнулся Эрик. — Никак мне её с чёрных мыслей не снять. Когда вместе с кем-то, она ещё отвлекается. А когда одна…

— Ну так займи её чем-нибудь… — Карпенко пожал плечами. — Интересным…

Эрик многозначительно посмотрел на него, и Карпенко поднял обе руки, сдаваясь:

— Молчу-молчу…

— Эрик, хочешь совет? — я предпочитала в дядины отношения с Вероникой не встревать, но Эрик выглядел уж очень подавленным. — Позвони ей опять и хорошенько поплачься, что хочешь пирога с капустой. Вот умрёшь к утру, если вечером пирога с капустой не поешь.

— Почему с капустой? — удивился Эрик. — Если уж пирог просить, я больше с творогом люблю.

— Потому что с начинкой из капусты возни больше. Так что пока Вероника сходит за капустой и за мукой с дрожжами, пока замесит-нашинкует, тут и мы вернёмся, а она всё ещё в делах. Не можешь ничего с мыслями её поделать, хоть руки ей займи.

Эрик потянулся за телефоном:

— Вера, а ты на ужин что готовить будешь?.. Ага, что-то хочу. Сижу тут, и так мне пирожка захотелось…

Когда Эрик закончил разговор, он уже не выглядел таким несчастным.

— В магазин собирается, — удовлетворённо подытожил он.

— Не боитесь, узнает её кто-нибудь? — лениво уточнил Карпенко.

— Не должны, — вздохнул Эрик. — Район у нас тихий, малолюдный, упадочный, народ по сторонам не особо смотрит. Кикимор в квартале двое, в подвале за последнюю пару лет не бывали, Веронику знать не могут. Да её теперь так просто и не узнать, мы ж её постригли, покрасили. А с косметикой и вовсе другой человек.

— Ну, дай-то Бог, — кивнул Виталий. — О, смотрите-ка, кто-то тащится. Ладка, это они?

— Они самые.

Райда шёл впереди, широко шагая и сунув руки в карманы куртки. Алиша торопливо семенила следом.

— День добрый! — проговорил Райда, подойдя к нам.