Жюли тут же ему возразила:

– Муравьиные города достойны восхищения. Там нет пробок, поскольку нет там и никаких правил поведения. Каждый муравей при виде сородичей старается как можно меньше их стеснять. В противном же случае муравьи роют себе новый проход. В муравьиных городах совершенно безопасно, потому как там царит полная взаимопомощь. Там нет обездоленных пригородов, потому как в пригородах нет собственно обездоленных. Там никто ничего не имеет и не ходит нагишом. Там не существует проблемы загрязнения, потому как треть своего времени муравьи тратят на чистку и уборку окружающего пространства. Нет там и перенаселенности, потому как королева откладывает яйца в качественном и количественном отношении сообразно с потребностями города.

Генеральный адвокат попытался ее перебить:

– Насекомые не изобрели ничего такого! Запишите, секретарь.

– С позволения сказать, господин секретарь должен записать благодарность насекомым. Ведь это они изобрели бумагу. Если угодно, могу объяснить. Дело было в первом веке в Китае: однажды придворный евнух Цай Лунь заметил, что осы пережевывают древесные опилки, пропитывая их слюной. И ему пришло в голову проделать то же самое.

У председателя, очевидно, не было ни малейшей охоты переводить разбирательство в это русло.

– Напоминаю, ваши муравьи убили троих полицейских.

– Они никого не убивали, уверяю вас, господин председатель. Я все видела своими глазами на экране одного из видеоконтрольных устройств, расположенных в пирамиде. Полицейские упали замертво от страха, когда увидели, как их облепили полчища насекомых. Их убило собственное воображение.

– И вам не кажется проявлением жестокости, когда муравьи облепляют людей?

– Жестокость – свойство чисто человеческое. Человек – единственное животное на земле, которое заставляет страдать кого бы то ни было безо всякой причины, а исключительно потехи ради – лишь бы поглазеть, как страдают другие.

Присяжные были с ней согласны. Они тоже догадывались, что муравьи убивают не ради забавы, а по необходимости. Однако присяжные поостереглись высказывать свое мнение. В соответствии с установленным порядком судья сделал им выговор. Ничто не должно было выдавать их чувства: одно лишнее слово, выражение согласия или проявление слабости – и дело могло развалиться. Так что присяжные старались сохранять сдержанность.

Председатель растолкал локтями задремавших коллег и перебросился с ними парой слов. Затем он вызвал комиссара Максимилиана Линара.

– Комиссар, вы возглавляли силы охраны порядка во время штурма фонтенблоского лицея и пирамиды?