24-й принц расправляет усики. 103-я принцесса чувствует его и видит, но блаженство ее так велико, так безгранично, что она даже не думает, каково ему.

Его накрыло багровой волной, сделавшейся черной, а ее саму окатило багровой волной, которая, превратившись сперва в оранжевую, потом становилась все светлее, пока не стала желтой и теплой. Теперь она больше не принцесса, а королева.

24-му принцу становится все хуже.

Напор волны все нарастает. Сердце его замерло.

Напор делается еще сильнее. Он вдруг отрывается от нее, силится взмахнуть крылышками, чтобы замедлить падение, и…

Председатель предоставляет слово защите.

Жюли призывает на помощь все свои нейроны.

– Здесь происходит не просто судебный процесс, а нечто большее. Нам представился уникальный случай постичь образ мышления, отличающийся от человеческого. Если нам не удастся войти в соглашение с такими же землянами, как мы, каким образом мы сможем однажды наладить общение с инопланетянами?

В воздухе слышится резкий треск. Напор слишком велик, наслаждение тоже безмерно – едва все его половые клетки проникают в самку, принца разрывает на части от блаженства. Куски его хитинового панциря разлетаются в разные стороны и падают, точно обломки самолета, взорвавшегося в полете. Ошметки тела храброго самца обрушиваются на замерших внизу насекомых.

Жюли, все еще находившейся под впечатлением от «Энциклопедии Относительного и Абсолютного Знания», порой казалось, что сейчас выступает не она, а говорящий ее голосом Эдмонд Уэллс:

– Муравьи могут послужить нам трамплином в эволюции. Так давайте же не убивать их, а использовать. Мы дополняем друг друга. Мы правим миром высотой один метр, а они – высотой один сантиметр. Артюр доказал, что своими челюстями муравьи мастерят бесконечно крохотные вещицы, которые не сможет воспроизвести даже самый искусный часовщик. Так зачем же нам отказываться от столь полезных союзников?

103-я королева, покружив недолго в воздухе, резко пикирует на феромоноприемник.

«Трах!» В звуковых колонках «Розеттского камня» послышался едва уловимый треск, но из-за громкого шума в зале на него никто не обратил внимания.

Между тем Жюли продолжала:

– Не можем же мы осуждать себя на смерть за то, что нам все время хотелось стать лучше. Точно так же нельзя обрекать на смерть и муравьев.