Где толпы соприкасались, извергалось насилие, словно плесень после долгой сырой весны. Кровь на лице женщины со значком шпорника, привязанным к руке, как траурная лента, кровь от удара, а ударившая женщина прокричала – так близко к машине, что Махит слышала все, – «За императора Один Молнию!» и провела окровавленной ладонью себе по лбу, словно героиня исторического эпоса, приносящая в жертву врага.

Они не похожи на тейкскалаанцев, подумала Махит. Шальная мысль, абсурдная, отрешенная. Они похожи на людей. Просто на людей. Рвущих друг друга в клочья.

Еще один ужасный грохот и ударная волна – в этот раз намного ближе. Ответный «бум» от группы Солнечных, которых резко заволокло быстро распространяющимся белым дымом, – дерущиеся рядом люди закашлялись, побежали от газа, забыв, кто из них на какой стороне уличного бунта. Пробежали прямо рядом с машиной – их глаза слезящиеся, красные. Газ начал просачиваться через закрытые двери, окна.

– Вот срань, – сказала Три Саргасс. – Закройте рты рубашками – это газ для разгона толпы – нам нельзя здесь торчать…

Махит закрыла рот рубашкой. Глаза горели. Горло горело.

<Тебе надо выбираться из машины>, – сказал Искандр. Внезапно она стала спокойна – предельно спокойна, собранна, все замедлилось. Искандр что-то делал с железами адреналина. <Надо выбираться из машины и обойти все это, причем сейчас. Вперед, Махит. Я покажу дорогу>.

– Мы не можем здесь оставаться, – сказала вслух Махит и открыла дверь. Внутрь повалил белый газ. – За мной.

Она не могла дышать – с первым же вдохом легкие наполнились огнем, и Искандр сказал: <Просто беги, надышишься потом>, – и она побежала, не зная, как бежит, не зная, как тело вообще способно на бег. Не зная, бегут ли за ней. Похоже, Искандр знал какой-то тайный маршрут – какие-то знакомые ориентиры в ужасном завихрении крови и белого дыма, и тут она впервые увидела легионера флота в форме, серо-золотой, целый эскадрон – Искандр развернул ее, поворот от бедра, и погнал под углом. Позади слышались шаги. Быстрые, на ее скорости. Она оглянулась: Три Саргасс и Двенадцать Азалия. И водитель.

Они обогнули площадь по краю, помчались по улице, которой Махит в жизни не видела. «Сколько раз ты здесь был», – подумала она под стук сердца, хватая ртом воздух только тогда, когда Искандр решал, что иначе она не выдержит.

<Достаточно. Я здесь жил. Это же мой дом – был…>

Еще через две минуты они замедлились до ходьбы. Махит не сомневалась, что упала бы в обморок, если бы Искандр не поддерживал в ней силы. Все молчали. Шум бунта затих до глухого рева. Они добрались до границ дворца – никто не охранял крохотную тропинку, по которой они вошли внутрь, ни Солнечные, ни Туман, ни легионы. Искандр вел вперед благодаря мышечной памяти – многолетней и теперь мертвой.