– Ассанта, что это? – отвлекла сестру Кшаран, указывая в сторону ульмийской ставки. – Тоже действие Рога?

Иссиня-черный грозовой фронт стремительно наступал на долину от Дарнмы. Его озаряли всполохи десятков молний, а гром, казалось, складывался в клич: «Ауберат, Ульм!»

– Я не знаю, что это… – прошептала Ассанта.

– Посмотри во-о-о-н туда! Не на небо, ниже!

К карагартской ставке, навстречу убегавшим ульмийцам и преследовавшей их Стае, мчался одинокий всадник со штандартом Ульма. И гнев Ханшеллы следовал за ним…

* * *

Рагдар приближался к тварям Извне. Он привычно пребывал в кэльве, как перед каждым боем. Граница между ним и Вселенной растворилась, и потоки дхарм, образующие воздух, воду, землю, огонь, мысли живых существ, их плоть и чувства, смешивались с дхармами его воли и тела. Одновременно он был во всем и все воплотилось в нем. Рагдар перестал быть, но все сущее стало им. И ему было больно.

В поисках источника боли он простер свои мысли вверх и вниз, на юг и на север, в прошлое и будущее, охватывая ими все мироздание и осознавая его частью себя. Он следовал волей во всех направлениях с тщанием воина, проверяющего целостность своих членов после битвы.

Наконец он нащупал рану: сосредоточие чуждых дхарм, саднящих, как впившаяся заноза. Они вызывали еще большее отвращение и гнев, чем Псы Хранительницы, от которых он защищал Ассанту и Сестер. Отвращение и гнев, не найдя достаточного вместилища в его человеческом сердце и разуме, выплескивались в мир, превращаясь в тучи и молнии, подчиненные его воле.

Он еще раз обследовал пораженное дхармами Извне место, чтоб ударить выверенно, не задев детей Ханшеллы. И лишь убедившись, что поразит нужную цель, направил сразу несколько десятков молний, прижигая рану и останавливая нагноение. И бил снова и снова…

* * *

Пораженные пучками молний, твари Извне рассыпались альгирдовой пылью. Стая забыла про отряд Вальдераса и отступавших ульмийцев. Перегруппировавшись, призванные существа двинулись навстречу всаднику. Карагартская пехота, выстроившаяся за тварями Извне, замерла: разве обычный человек сражается в одиночку против армии и тем более против тех, кого призвала Воплощенная? Разве человек подчинит себе ветер и молнии? Выдох ужаса пробежал по рядам, как рябь по речной глади.

– Ауберат, Ульм! – ревел ветер, а молнии снова и снова били по призванным Извне.

– Сейчас произойдет то же, что и в Затопленном храме! – закричала Кшаран. – Прикажи его снять!

Но Ассанта завороженно смотрела на ульмийца, бросившего вызов двум армиям и каким-то непостижимым образом подчинившего своей воле стихии Ханшеллы.