Я молча разворачиваюсь и, пройдя пару шагов, сажусь за стол Клаваретта. Пристально смотрю ему в глаза – он должен раз и навсегда понять, кто отныне здесь главный. Он воплощает власть земную, я – высшую, духовную, метафизическую. Не знаю, с чего я это решил – возможно, схожу с ума; дают о себе знать последствия травмы. Мания величия становится все более очевидной. Однако никаких сомнений в том, кто я есть, у меня не остается. За минувшие недели я проделал путь от сломленного, расколотого в себе человека, от немощной, расщепленной души к подлинному Хозяину Города. Наверное, сказывается влияние Ламассу. Или Энлилля. Или Деменцио Урсуса. А скорее – всех вместе, но в первую очередь, конечно, моего замка – благодаря ему я, наконец, понял, кто и что я на самом деле.

Удобно расположившись в кресле Начальника следствия, я продолжаю:

– Во время нашей предыдущей беседы, в Больнице, никакие правила вас не останавливали! Вы рассказали мне об Энлилле, о своих подозрениях, о жертве, о месте совершения преступления. И правильно сделали! Ибо что́ есть закон, коли господствует разум? Не побоялись взять ответственность на себя, наплевав на нормы и предписания. Что изменилось теперь? Вы стали слабым?

Такая пощечина тщеславию непременно его отрезвит. Это должно подействовать, волей-неволей он втянется в разговор, хотя ход расследования меня, по правде говоря, мало волнует. Я пришел сюда не за этим.

Дункан рычит, как раненый лев: мой удар пришелся точно по цели. Он боится показаться слабым, беспомощным, незначительным – и по иронии судьбы именно в этом и состоит его главная слабость. Открытая кровоточащая рана, больное место – по нему можно даже не бить, достаточно лишь прикоснуться! Неудивительно, что из всех сотрудников Следствия Клаваретт приблизил к себе именно Йакиака – на его фоне он выглядит всесильным, могущественным, монументальным. Пожалуй, даже несокрушимым. Начальник и подчиненный – замечательная дихотомия! Как прекрасно они оттеняют и дополняют друг друга!

А теперь, когда артподготовка завершена, пора перейти в решительное наступление:

– Что вы молчите, Дункан? Может, все же поделитесь соображениями по делу?

Начальник следствия подходит ко мне ближе. Со всей силы бьет кулаком по столу.

– Подозреваемый, что вы себе позволяете? Хорошо, скажу честно: плевать я хотел на всякие инструкции и директивы! Не раздражайте меня, не то познаете неудержимую, клокочущую ярость! Все просто: я не собираюсь обсуждать с вами расследование не потому, что мне кто-то что-то запретил, а потому как и без вас дел хватает. Переливать из пустого в порожнее – нет уж, увольте! К тому же отвратительно себя чувствую. Убирайтесь!