Знаете, как выглядит умиротворение и облегчение? Для меня оно всегда будет ассоциироваться с мимолетной, сдержанной улыбкой Ламассу, знаменующей, что гнев судьбы стих, конфликт – исчерпан. Самое ужасное позади. Однако остается много вопросов.

– Получается, Ноэль действительно жив? Я не впал в забытье, не сошел с ума, не страдаю галлюцинациями? В конце концов, не умер?

– Доктор! – Ламассу ложится и вытягивает вперед лапы. Вылитый Сфинкс! – Перед тем, как потерять память и начать все сначала, Настоат из раза в раз повторяет одну и ту же фразу: Letum non omnia finit – смертью все не кончается. Я уже наизусть ее знаю! На подкорке сидит. Однако он прав – и сегодня вы в том убедились. В предыдущем Городе доктор Энлилль умер, скончался от сердечного приступа. Поздно ночью или рано утром – в тот самый час, когда убили Курфюрста и Лисаветта.

А здесь вы живы. По-настоящему и всецело. И Ноэль, Сын – тоже с вами. Казни ведь не было! Помните, как давным-давно, две тысячи лет назад, в полубреду, вы рыдали и вопрошали: «Боги, боги, какая пошлая казнь! Но ты мне, пожалуйста, скажи, ведь ее не было! Молю тебя, скажи, не было?» И вот ее и правда не стало! Поздравляю! Она осталась там, в Городе с Настоатом, Дунканом, Курфюрстом и остальными. А здесь – никакого переворота: спустя столетия вы с Ноэлем добровольно ушли от власти и посвятили себя медицине. Видите, как все просто!

– Но разве такое возможно? Как?

– Да элементарно! Уже сутки то вам, то Настоату по очереди объясняю. Осточертело! Исправлена ошибка – акт бескорыстного самопожертвования вырвал вас из порочного круга. Вы уподобились Сыну – принесли себя в жертву ради кого-то другого. И были вознаграждены!

– Кем?

Ламассу с раздражением бьет лапой по полу.

– Я что здесь, на допросе? Вам не говорили, что вы докучливый, нудный? И туго соображаете! А еще концепции разума строите… Ладно, не сопите там, в уголке – я отвечу! Вас наградило спасением само бытие, собирательным образом коего я и являюсь. Судьба, Карма, Логос, Мироздание, Высшая справедливость. Могли бы и догадаться!

Недавно я познал покой и облегчение – а теперь, похоже, начинаю постигать счастье. Так светло на душе у меня не было никогда – никогда во всей моей долгой, неприкаянной жизни!

– Скажите, а что с Настоатом? Он тоже свободен?

– Нет! – рявкает Ламассу – да так, что стекла в окне дребезжат, того и гляди лопнут. – Как вы не поймете! Он может спастись только сам – собственными поступками, собственной волей, собственным выбором. Никому иному – ни богам, ни Провидению – сие не под силу.