А когда князь объявил, что запретил хождение вообще всех монет в землях Лебедя до окончания войны, народный гнев потек из кипящего котла их возмущения. С шипением и свистом, с криками, улюлюканьями и первыми летящими камнями.

Тут же раздались крики, что нет никаких людоедов. И что это и не князь вовсе! А самозванец, что захватил подлостью Престол Лебедя, магами своими запутав всем головы. И все это – чтобы поработить их, свободных поморцев!

– Бей! – истошный крик взорвал людей.

– В Пяти Горах так же было? – спросил Белый у Марка.

Они по-прежнему с балкона смотрели на беснующуюся толпу.

– Ага. А зачем им изобретать что-то новое? Если исправно работает уже проверенное, – Марк ежился, как на холодном ветру. Похоже, что боязнь толпы у него теперь надолго.

– Только они не рассчитывали, что мы сами используем их же прием против них, – сказал Ястреб, хищным пернатым смотря на толпу внизу, отгороженную высотой и прозрачным Щитом Разума Беспутного. – А плохо подготовленный, несвоевременный удар много хуже вовсе не нанесенного удара. Что?

Ястреб посмотрел на Белого, усмехнулся:

– Не я такой умный. Это – Дед. И Престол. С этим, Белым Святошей. Они все придумали. Вон, через Беспутного передали.

– А что тогда не видно клириков?

– ТОТ их чистит. На упреждение, как и мы. Он уже тут, вот копчиком чую его след! Гля, ворота собора вынесли! Ха-ха!

Вместо безобидных служителей-молителей Триединого толпу встретила Стена Щитов Черного Братства. Их молоты и топоры – крушили всех подряд, не разбирая, кто злодей, а кто заблудший.

Вой и стон разнесся над площадью. А когда в небе раскрылся огненный цветок, полиняв из белого в желтый, красный, потом – в синий, и рассыпался, толпа взвыла еще раз.

Улицы были забиты людской рекой так плотно, что входящие в город войска пустошников, полки Лебедя, стража вызывали неизбежную давку. Люди попытались бежать от ощетинившихся копьями стен щитов, но куда? И началась давка.

Люди топтали друг друга, их убивали, избивали, вязали воины и стражи. Ливневые водоотводы заполнились кровью.

– Ну, вот! – вздохнул Князь. – Верно говорил Старый, что надо бояться своих желаний. Особенно их исполнения. Не хотел я быть Белым Карателем. Буду Кровавым.

Понуря голову, он ушел с балкона.

Три дня воевал князь с собственным городом. Три дня – в реку и море – лилась кровь. Улицы были так густо покрыты телами убитых, что ходили прямо по трупам.

Пленных людей вязали в большие гроздья, уводили из города, собирали в оврагах и котлованах, оставшихся от выбранных выработок. Их охраняли злые пустошники, за малейшее неподчинение, безо всякого сожаления избивая людей. И убивая. И не только поморцев, но и своих же, пустошников, что пришли сюда уже давно, бросив могилы предков на произвол судьбы и поругание – без приказа князя.