Таффи, конечно, слышал, что перед Полузимьем из леса выходит Зверь, и Зимняя стража должна его встретить, иначе он сделает много зла. Но Зверя не видели так давно, что далеко не все поверили, что он и впрямь появился. Большинство считали, что девушки столкнулись со старым медведем-шатуном. Но даже если тетка убила медведя – это круто! А она говорит, что не убила.

– Но почему?

– Зверя нельзя убить. Он бессмертный. Ну, может, не совсем… Но он – это лес, а лес – это он. Он живет в этих деревьях, потому их и нельзя рубить. Только раз в году – тогда он разрешает. А Зимняя стража его встречает и провожает. Но он должен признать в них своих, потому они должны пропитаться запахом хвои. Тогда он не нападет. – Вот почему он напал, думала она. Девушки пренебрегли этим обстоятельством, даже Герса забыла. Зверь их не признал. А Табити рубила дерево, от нее пахло свежей хвоей и смолой. Да и кровь Зверя – не та же ли смола? – Для того же и деревья в домах и на улицах. Для защиты, понимаешь?

– Почему же мне этого никто не говорил? – В голосе Таффи была явная обида.

– Такие вещи сыновьям обычно рассказывают отцы. А твой отец умер, а отчим сам не знает…

Ей не хотелось вдаваться в подробности. Она слишком устала сегодня.

– И что теперь будет?

Об этом ей тоже не хотелось думать – пока. Для жителей Злата отдавать дочерей в Зимнюю стражу было почетной обязанностью, но уже много поколений они не думали, что эта обязанность связана с настоящей опасностью. Теперь задумаются. Не важно, кто там бродит – медведь или нет, девушки могли погибнуть. И не исключено, что сегодняшнее торжество Зимней стражи приведет к ее исчезновению. Родители могут потребовать, чтоб дочерей им вернули. И кто знает, как поведут себя сами девушки. Они, кстати, оказались не так плохи, как предполагалось, все же чему-то помимо танцев-плясок Герса их обучила. Но даже если они захотят остаться, прислушаются ли к ним?

Ладно. Это заботы послепраздничных дней. А пока что праздник еще впереди.

– Что будет? Встретим Полузимье, потом сожжем елку. Знаешь, что надо делать?

– Ага. Надо выкликать клич на сожжение «Елка, гори!», и тогда придет стражница и подожжет. А если у себя дома во дворе, тогда родители.

– Вяло орешь, без чувства. А ну-ка повторим.

Табити отступила назад, оглядывая сугробы с торчащими еловыми ветками, и они с племянником грянули хором:

– Раз, два, три – елка, гори!

Вячеслав Бакулин СКАЗАНЬЯ ВРУТ

Вячеслав Бакулин

СКАЗАНЬЯ ВРУТ

Сказанья врут! Врут, слышите, вы?! И история тоже врет. Врет, потому что ее пишут те, кто ничего не видел. А если даже и видел – переврал увиденное ради своей выгоды, или из страха, или просто потому, что так устроен человек – врать для него привычнее, чем рассказывать правду. А почему? Да потому, что правда никогда не бывает такой, как хочется. Правда совсем некрасивая, часто – жестокая, еще чаще – глупая и почти всегда – небезопасная. Да и кому она интересна, эта правда?!