Помоги мне забыть, Господи.
Спаси и сохрани нас! Все мы дети твои!
4
Белов был неисправен (болен, как сказал бы Кондратьев) почти два месяца. Блоки центрального процессора один за другим давали сбои, и ситуация развивалась так, что в отделе почти приняли решение снять его с работы и отправить на демонтаж. Однако поставка партии новых конвейерных сборщиков была сорвана, и Белова, с трудов вернув в работоспособное состояние, оставили на конвейере под особым наблюдением. Таню не пускали в карантин, так как долгое время Белов находился с подозрением на вирус, и только после того, как он вернулся к работе, Таня нашла его под искусственными липами, на аллее, по которой он возвращался в блок-общежитие после смены. Он немедленно среагировал, когда, догнав на аллее, Таня дотронулась до его руки. Рецепторы послали молниеносный сигнал в центральный процессор — тот мгновенно выдал ответ. Дрожь. Белов повернул голову. Русые волосы, улыбка, правильные черты лица и едва заметный шрам на щеке — моделям последних поколений придавали своеобразный шарм при помощи таких деталей. Серые, как дым, глаза ищут ответный взгляд. Белов слушал, как эта совершенно незнакомая ему красивая девушка настойчиво рассказывает про их будущее, про то, что она вся о нем и все для него, он, Белов, лучший из всех, кого она знала… Поставленный в тупик Белов совершенно не знал, что ответить. Только блуждал взглядом по незнакомому лицу, вежливо, как было заложено в программе, улыбался и качал головой…
5
…а в глубине его рационального выверенного механизма, оснащенного почти безупречным искусственным интеллектом, на окисляющихся контактах интегральных микросхем, в подкорачивающих проводниках, в триггерах и транзисторах зарождалась, как огромный пожар из искры, непредсказуемая, взрывная и такая бессмертная химия.
Рыбья доля (автор Дарья Леднева)
Рыбья доля (автор Дарья Леднева)
На водах черной реки пенились и лопались пузырьки. Берега цвели бодяком и иван-чаем, которые кое-где давали слабину и отступали перед разросшейся лещиной или ломаной ивой. Река резко изгибалась, и дальше, наваливаясь на самый берег, росли высокие ели и тоскующие по солнцу березы. Старая, обожженная ель несколько лет назад упала в воду, образуя что-то вроде заводи, темной и тихой, как омут. Тонкие беззаботно-живучие березы и чахлые, цвета пыльного малахита ели взбирались по склону, цеплялись друг за друга, переплетались кривыми стволами и превращались в древесную паутину. Золотые капли утреннего света тонули в угольной воде.