— Ну, не так, чтоб и впрямь «завтра», но близко к тому.

— А у нас, по-хорошему если, ничего еще не готово…

— Ну, опять-таки — не так, чтоб совсем уж «ничего не готово», но… Да, в общем, ты права.

Она вздохнула и, осторожно выскользнув из-под его руки, нашарила ендову с квасом на ближней полке.

— Как ты думаешь, — задумчиво произнесла она, напившись и передав ему, — зачем нас вообще сюда отправили, на самом-то деле? Попугай какой-то, сказочный… Нет, я понимаю: «Меньше знаешь — крепче спишь», но иной раз, знаешь ли, можно заснуть до того крепко, что не проснешься вовсе…

— Не знаю, Энни! Сколько ни думал — даже предположений никаких… Первая мысль: попугай услыхал от прежних хозяев какую-то опасную гостайну и разболтал ее капитану Сильверу. Ну, что-нибудь про неясности с правами на наследование английского престола, или типа того; тогда понятно было бы, кстати — зачем за попугаем охотятся иезуиты, смертельные враги королевы… Но это всё наши, островные, проблемы — что до них Новгороду? А главное, тогда следовало как раз ликвидировать их обоих, и попугая, и Странника: задача крайне сложная, да — но хотя бы осмысленная! А у нас-то категорический приказ: «Только живым»…

— Да, первая моя мысль была примерно такой же. Давай сравним наши вторые мысли.

— Вторая мысль — что жизнь попугая отчего-то невероятно дорога для шефа Годуновской секретной службы. И что, держа в руках сего любимого питомца Странника, можно держать в руках и его самогО, а с ним вместе — и всю Особую контрразведку. В порядке бреда…

— Именно что — бреда; хотя и остроумного, да. Но есть и следующая, третья, версия — совсем простая.

— Давай-ка теперь начнешь ты, — мрачно откликнулся Бонд.

— Пожалуйста. Мы — это отвлекающая операция. Что конкретно мы делаем — совершенно неважно: можно украсть не попугая Сильвера, а его «волшебный» рябиновый костыль, для примера. После этого за нами азартно ринется в погоню вся Особая контрразведка во главе со Странником, а кто-то другой тем временем тихо сделает свое дело. Ликвидирует Годунова, надо полагать. Собственно, нам это высказали открытым текстом: «Вы — приманка»… А до чего додумался ты?

— Да примерно до того же… Уж Годунова там, или кого еще — нам, приманкам, всё равно.

Молчание было долгим-предолгим.

— Ну, и что мы станем делать?

— Я — выполнять свой долг, — мрачно пожал плечами коммандер; обнял ее и тихонько продолжил: — А тебя я очень прошу отойти в сторонку, Энни… ну, на резервную позицию. Прошу — хотя мог бы просто приказать, благо нынче тЫ в моем оперативном подчинении.