Не дав отдышаться, сразу начали терзать вопросами.

— Вы узнаете этого человека?

Аткаля вообще трудно было узнать. Меняет человека унижение.

Рихети — тот Аткаля вообще в глаза не видывал. Документы-то оформлял заглазно, поверив слову Хаммаку.

И потому с чистой совестью сказал господин Рихети, что человека этого видит первый раз в жизни.

Шум в зале, свистки, топот. Секретарь суда нетерпеливо дернул колокольчиком.

— Тише, граждане! Тише!

Затем — снова к Рихети:

— Итак, вы утверждаете, что не видели никогда этого человека?

— Разумеется.

— А вот господин Хаммаку показывает обратное. Он показывает, что продал вам этого человека за сумму в шестьдесят сиклей.

— Я действительно заключал договоры купли-продажи с господином Хаммаку, — охотно признал Рихети. — Но они не имели никакого отношения к сбыту фальшивых индульгенций.

Судья хищно шевельнул ноздрями.

— Так, так. В таком случае, не расскажете ли вы суду, какого рода деловые отношения связывали вас с присутствующим здесь господином Хаммаку?

Рихети нашел глазами Хаммаку среди зрителей.

— Я занимался скупкой рабов по поручению господина Нидинты, уважаемого в Вавилоне банкира. В разных городах я покупал десятки рабов, и все они приносили потом доход. По сделке с господином Хаммаку у меня нет никаких претензий.

Хаммаку привстал со своего места и слегка поклонился.

— Совершенно никаких, — продолжал Рихети. — Первый взнос по ссуде, данной под бизнес раба, купленного у господина Хаммаку, был выплачен аккуратно и в срок. Я полагал, что и впредь…

— Вы имели представление о том, каким именно бизнесом занимается этот раб? — перебил его обвинитель.

— Нет.