Мурзик вздохнул. Всем своим видом показывал, что Циру понимает и от души ей сочувствует.

— Самое безотказное средство, Цирка, это помочиться на тряпочку и к глазу приложить.

Цира так поразилась, что даже жалеть себя забыла. Немо глянула на Мурзика здоровым глазом.

Он покивал.

— Дело советую, Цирка. Сам так спасался, а меня один старый забойщик научил. Иди в туалет и того… Или, если писать не хочешь, давай я для тебя помочусь… Я давно уж ссать хочу, только компанию покидать неохота. Да и тебя в беде бросать — дело последнее, девка ты душевная, ласковая… А что в жизни тебе не повезло — так повезет еще, — ни с того ни с сего добавил Мурзик.

Я думал, что Цира отходит его по морде за дерзость. Но она встала.

— Тряпку дай какую-нибудь, — сказала она Мурзику. — Да не эту, чистую.

И горделиво направилась в туалет.

Полстражи спустя, когда «Киллер» иссяк, я выключил телевизор. Цира сидела рядом, придерживая влажную тряпочку у больного глаза. От Циры несло мочой.

— А ночевать где будешь, Цирка? — деловито спрашивал Мурзик.

— У вас, — ответила Цира. И повернулась ко мне. — Ты ведь не против, Даян?

Ну да, конечно, я не против, чтобы рядом со мной спала Цира с подбитым глазом.

— Может, еще и Мурзика в постель возьмем? — спросил я.

— А что?

— И кошку, — добавил я.

— И кошку, — фыркнула Цира. — Какой ты, Даян, несовременный. Да мне все равно, я и на полу могу спать…

— Ну вот еще, — встрял Мурзик. — Не, Цира, тебе на полу не годится. Тебе сегодня и так досталось…

…И была гора Хуррум, на том самом точнехонько месте, где много позднее по рекомендации Хеттского геологоразведочного управления объединения «Халдейугольпром» были начаты масштабные разработки угля.

И была эта гора Хуррум отцом и матерью божеству Хуваве. Сама вложила в недра свои Хуваву, сама выносила его и в положенный срок разверзла чрево и исторгла его из себя, дабы поставить хранителем себе на вековечность.

Собою был этот Хувава страшен. Глядела древность из горящих глаз его. И было у него много рук, а ног — и того больше. И окружен был лучами света, сиянием одевали его. И такова была елда его, что любую набедренную повязку рвала, а зубов во рту у Хувавы было втрое больше против положенного.