Борисыч любовался изумрудом Невы. Гость тяжко вздохнул:

— Эх, русские… Говорят, проклятый богом народ. Нет! Нам великое подавай, мы лишь тогда люди, когда все как одно целое, волною океанской — эдакое, знаете ли, русское цунами. Воображаете, по всей земле? И ведь это дело вполне возможное — создать организацию. Я всё в точности продумал. Это будет небывалая организация, ничего общего с тем, что было. Не надо нам единомыслия! И единоначалия не надо. И никаких горячих дел! Никаких программ и списков заговорщиков! Формально как бы и ничего нет, а результат, я вас уверяю, будет. Нужно лишь ходить друг к другу в гости и пить чай!

— Просто ходить и пить? — заинтересовался Данила. Иногда идейный бред, если он талантливый, благотворно действует на человека. — Таков план радикальных действий?

— Именно! Никаких действий! Просто ходить в гости и пить чай. Только это. Я, вы, миллионы интеллигентов — друг к другу в гости. Неизбежно возникает единое психополе; назовем его хотя бы общим мнением. Вот тогда-то мы станем как единое целое! Солидарность мнений — это большая сила. Человек чувствует себя кем-то, если он един в мнении с остальными. Все эти начальники как пыль разлетятся, тогда уж нам не пропасть поодиночке; а для этого нужно лишь ходить в гости и пить чай.

— Не получится одного мнения на всех. У интеллектуалов тем более.

— А никто не будет навязывать. Главное, чтобы все знали о мнениях всех, это и образует общее психополе. И потом, втайне от самих себя, люди хотят быть согласны друг с другом. А если можно быть согласным, не соглашаясь — кто ж откажется?

Похоже, Аполлинарий Матвеевич высказался — умолк в ожидании неизбежного понимания. Данила вдруг увидел: что-то задушевное явилось во взгляде Аполлинария Матвеевича, словно сама эта душа открылась навстречу ответному движению, не сомневаясь в полном сочувствии. Данила понял — перед ним «человек одной идеи», и только ею он держится на белом свете.

Но идея-то бредовая, вот в чем дело. Так-то так, но поди попробуй эдак сразу ухватить — почему? И еще что-то… «Да ведь он уже записал меня в свое «безумное чаепитие», и чуть ли не главной фигурой — каким-нибудь генератором мнений». И, скорее рассуждая вслух, чем возражая собеседнику, Данила пустился излагать первое, что пришло в голову:

— Мне сейчас вот что пришло в голову, такая мысль. Ничто в этом мире, никакое множество, не может действовать как единое целое, если оно не принадлежит одному метасуществу. Непонятно? Объясняю. Клетки нашего организма потому так слаженно действуют, что человек для них — единое метасущество. Отлетела душа — и клетки распадаются. То же и с вашей организацией, не получится из нее волны цунами. Без метасущества разговоры на кухне так и останутся разговорами на кухне. Это как раз на Западе было бы занятно: у них недостаток общения, а у нас всё разобьется о русский характер. Знаете, сколько характеров сидит в душе у русского? Конечно, несколько характеров в одном человеке — это психопатология, поэтому обозначим сей феномен более корректно — образами морали.