В отличии от новых, древние кельтские роды считаются царскими. В принципе, глава древнего рода может основать царскую династию, а также сочетаться неморганатическим браком с отпрысками королевских— царских домов.

Поэтому в древних кельтских родах законы наследования ничем не отличаются от самых жестких правил царских домов. Становясь главой рода, наследник принимает вместо прошлого своего имени новое, совпадающее с геральдическим названием рода. Поэтому «Глебуардус» — это и имя нашего дюка, и имя рода, и титул главы рода. Прозвище же «Авторитетнейший» он получил за свои подвиги в Морской войне, о которых мы расскажем несколько позже.

— Заметьте, князь, того, чего вы достигли исключительно благодаря стечению обстоятельств и врожденной решительности характера, точно так же любой иной мог бы достичь. Для этого он должен был предусмотреть заранее все обстоятельства, вывести возможные варианты и быть готовым соответствовать логике событий, — продолжает профессор.

— В известных пределах, отпущенных нам природой, мы можем сотворить всякое необходимое нам дело, — говорит Учитель Варлаам. — Это, князь, и есть свобода. Осмотритесь открытыми глазами — вы можете всё, всё, что делают другие люди, даже то, что никто не делал, кроме хотя бы одного человека, — всё, всё это вы можете. Впрочем, как и любой иной.

Дюк холодно усмехается:

— Положим, у меня нет таланта писать стихи, да вот писать хочется. Свобода, о которой вы ведете речь, есть произвол и ничего более. Человеческая самонадеянность в минутном упоении собою может предаваться подобным фантазиям. Но на деле люди поступают иначе. Если ты вор в душе, то воруешь. И никак не стать тебе благодетелем и бессребреником, сколь бы не тщился. Выдавать себя за такового — да, возможно, что опять же — иллюзорность, подмена настоящего, жизни.

— Чаю услышать от вас, князь, — гудит купец Кормящий, — что же это такое — свобода, с чем кушают сей сочный фрукт садов эдемских?

— Да и есть ли она, если встать на вашу точку зрения? — лекторским артистическим тоном вопрошает Генрих Гектор.

— Полагаю, господа, для вас ее-то и нет, потому и не знаете, что она такое. Оттого не всякий человек может сочинить прекрасный стих, что талант богом дается не всякому. Вот талант — это и есть свобода. И у каждого она своя, единственная.

Откровенная скука проступила на лицах троих.

— М-м, князь, способности, знаете ли, это всё физиология, — замечает Генрих Гектор. — Здесь следует говорить скорее об обмене веществ в организме. Взять тех же умалишенных. Пока он в своем уме — полнейшая заурядность. Но случилось семейное горе, он сходит с ума. И пожалуйте, талант готов. А вы говорите — от бога. Обмен веществ, вот что такими вещами руководит. Наука пока здесь всего не изучила, но это пока. Наука не стоит на месте, и придет время, когда таланты станут изготовлять на заказ, как дорогие штучные брегеты.