А Марк остался гадать, видно ли в полумраке камеры как багровым светом пылает его физиономия. Потом аккуратно развернул полученный пакет, и слезы благодарности без спросу навернулись на глаза.

Плоская бутылка настоящего французского коньяка, краюха белого хлеба, четверть головы сыра и ломоть ветчины убедительно доказывали, что настоящая мужская дружба существует не только в кино.

Под утро его разбудил звон ключей в связке охранников и громыхание отпираемой железной двери.

— Арестованный, встать! — произнес жесткий голос, принадлежащий вошедшему в карцер офицеру.

Два жандарма с автоматами встали у дверей недобро зыркая на Марка из под глубоко надвинутых на глаза стальных касок.

— На выход! — приказал офицер.

И Марк покорно поплелся в сопровождении конвоя к ожидавшему его тюремному фургону.

Единственное, о чем он страшно жалел в этот момент, так это о почти половине бутылки коньяка, спрятанной за сливным бочонком унитаза, и недоеденном куске ветчины под стиранным-перестиранным одеялом.

И сейчас, стоя в строю таких же заключенных лагеря для неблагонадежных и уголовного элемента, Марк старался отбросить воспоминания об этом куске ветчины.

Кормили в лагере хреново, и он успел за недолгое время пребывания здесь похудеть на пару килограмм. Однако решил, что легкая лечебная диета еще никому не мешала, и больше не грузился по этому поводу.

На сей раз заключенных погнали на расчистку завалов в близлежащем городе после очередного налета американцев.

Загоняли в открытые грузовики по десять человек. Заключенных заставили встать на колени в задней части кузова у самого откидного борта, спиной к кабине. Плотно сбив людей в одну кучу, да так, что пошевелиться было трудно, приказали не оборачиваться. При этом большая часть кузова оставалась свободной.

Вслед влезли по четыре хмурых автоматчика. Причем, пока двое забирались в кузов со стороны кабины, двое других держали под прицелом контингент в кузове. Затем роли поменялись. Наконец охранники с удобством разместились на скамье у самой кабины водителя.

Марк оценил смыл всех этих манипуляций. Охрана была хорошо подготовлена и к делу своему относилась в высшей степени серьезно. Это следовало учитывать в дальнейших планах.

Колонна в пять машин двинулась к городу.

По пути Марк, несмотря на запрет, осторожно смотрел по сторонам, изучая и запоминая все, что попадалось на глаза.

Ага, вот железнодорожная станция. Дальше какое-то производство. Звук авиационного мотора отвлек его, и он проводил взглядом мессершмидт сто девять, выпускающий шасси. Самолет снижался куда-то за небольшой лесок.