Стало ясно, что угрозы Бенито Муссолини в адрес дона Кало не были пустыми словами.

Все было тщательно спланировано и организованно, будто началась обычная война мафиозных кланов за передел собственности. Но, к великому огорчению Бернарди, дону Кало удалось скрыться с небольшим количеством своих людей. Где они, никто не знает.

Теперь всем здесь заправляют братья Бернарди. Назначили новые налоги, вдвое против прежних, и творят беспредел.

Нашего возвращения они явно ждали и, вероятно, хотели захватить, что бы заставить дона Кало сдаться на милость победителей.

— Но мы отбились, да еще убили одного из братьев. А это означает вендетту, кровную месть со стороны Бернарди. А проще сказать — войну на уничтожение, — закончил Люка.

— Не вовремя все это, — подал голос Америго. — Кто же мог подумать, что "люди чести" пойдут на сделку с властями.

— И куда мы теперь? — спросил я.

— В одно тайное место, — ответил Люка. — На родине отца у городка Виллальба. Там можно надолго залечь на тюфяки и не опасаться предательства. Там мы будем в безопасности, пока не решим наши проблемы.

Два дня мы добирались, стараясь избегать оживленные дороги и крупные населенные пункты, пока, наконец, перед нами не открылась страна невысоких гор, сплошь покрытая густым лесом.

— Ну вот, — произнес Люка, и вдохнул воздух полной грудью, — почти приехали. — Мы перебрались в Палермо отсюда, когда мне было семнадцать. Америго тогда только в школу пошел, а Барбара была совсем младенец.

— Вот еще, — фыркнула девушка. Дорога ее измотала, но виду она не показывала и держалась в седле уверенно, наравне с мужчинами, и, почему-то всегда правила так, что бы наши кони шли рядом.

Я был не против. Тем более что ее разговоры помогали скоротать дорогу и давали массу интересной информации об этом времени. Иногда в наши беседы вмешивался Америго с какими-то своими поправками, и тогда я, как минимум на полчаса, предоставлялся своим размышлениям, так как брат и сестра неизменно начинали долгий и горячий спор.

Свернули на уходящую в горы лесную тропу. Не успели мы преодолеть и пары километров, из-за кустов навстречу нам вышел угрюмого вида мужик, с крестьянской шляпой, надвинутой на самые глаза, в потертой кожаной жилетке, одетой поверх рубахи и широких штанах, заправленных в высокие сапоги.

На сгибе левой руки он держал двуствольный дробовик стволами в сторону, как бы демонстрируя свою не враждебность, а правую поднес на секунду к шляпе.

— Сеньор Люка, сеньор Америго, сеньорита Барбара, — учтиво произнес он, слегка наклоняя голову при каждом обращении. — Я ждал вас еще вчера, но дон Кало, как всегда, оказался прав.