— Не поминай Творца всуе, не то загремишь в Туман Разложения! — рыкнул Скиф. — Властительный прямо из Тихих Коридоров, а потому нуждается в отдыхе и заботе! Велел отвести себя в токад… в токад, говорю!

Он стиснул ребра пленника, и тот покорно откликнулся:

— В токад…

Оба сегани склонили головы в блестящих касках, разом прошелестев:

— Воля властительного…

— Властительный не хочет, чтоб его беспокоили, — сказал Скиф. — Когда мы уйдем, пусть врата будут закрыты.

— Мы не оринхо, не иркозы и не тавалы, собрат. Как мы можем затворить двери в тайо?

«Осечка, — подумал Скиф, твердой рукой направляя темноволосого к мерцающему изумрудному пологу. — Не болтай лишнего, — напомнил он себе, — меньше слов, меньше вопросов». Однако в двух шагах от врат он обернулся и произнес:

— Конечно. Я имел в виду, что властительный сам закроет дверь с другой стороны. А вы, собратья, бдите! И чтоб мышь не проскользнула!

Зеленая завеса разорвалась и вновь сомкнулась за ним. Со вздохом облегчения Скиф свалил добычу на ближайший ковер-самолет и обернулся: Сарагоса, Джамаль и Сийя глядели на него во все глаза. Каждый приветствовал его по-своему: Сийя нежно улыбнулась, Джамаль, разглядев одежду пленника, одобрительно кивнул, а Пал Нилыч, хмуря брови, поинтересовался:

— Что ж ублюдок этот на ногах не стоит, э? Опять горло перебито или шея сломана? Тебя, парень, только за медведями посылать!

— «Язык» доставлен в целости и сохранности, — отрапортовал Скиф. — А на ногах не стоит после сеанса обучения. Взят прямо в Тихих Коридорах!

— Где? В клинике для малокровных, что ли? — Сарагоса, все еще хмурясь, уставился в бледное лицо пленника. — Ты у нас, сержант, любишь порядок, вот и докладывай все по порядку. С самого начала!

Скиф доложил — о Центральной Спирали и узорчатых коридорах, что вели к обителям иркоза, садра и оринхо, о галереях в стенах кратеров, об изваяниях — или все-таки скалах? — напоминавших десятки обличий Воплотившихся, о золотой паутине, сверкавшей в глубине нефритовых арок, о Тихих Коридорах и нишах со шлемами, о существах, что лежали там, мучительно впитывая мудрость Сархата. Когда он описывал экраны и странные символы, возникавшие в их блеклой голубизне, Сарагоса сделал знак остановиться и принялся выспрашивать подробности; потом чертыхнулся и пробормотал: «Решетка! Дьявол, неужели Решетка?» Вид у него при этом был озадаченный.

Рассказ Скифа еще не успел закончиться, когда Джамаль, пристально следивший за пленником, махнул рукой.

— Нилыч, генацвале, хватит парня терзать. Гость наш в себя приходит.