– Олег Евгеньевич! Ну, право… – «сказочник» с досадой оглянулся. – Значит, смотрели граф… Прекрасно! Тогда наверняка обратили внимание, что звезда темна и лишь вокруг видимый ореол? Господа, – обратился он уже к соседям, – только вдумайтесь: звезда – темна!!!

– Припоминаю, – пробормотал гость. Неуверенность тона писалась в обстановку.

– То есть явление интерференции вам знакомо. Огибание светом преград? Так и здесь – время вибрирует и огибает самое важное… Кое-что порой упускает, искажает происходящее. Законы-то одни – для времени и света. – И тут же, чуть смутившись, склонил голову: – Первые места на «олимпиадах» по физике… граф.

– Ну, «искажает», как и «самое важное» – всего лишь мнение. И ваше. – бросил «дублет».

– А я согласен.

– Тогда добавляйте: «по моему мнению», – человек слева вел себя так, будто роль председателя была условием его присутствия и оговаривалась заранее.

Но мужчина в очках не добавил реплике внимания.

– Этакий калейдоскоп, – продолжая смотреть на Пьера, пояснил он. – Чуть повернешь – и узор забыт… будто не было. Сменяется новым, таким же разноцветным, множественным, игривым. Отражает то, что само и выбирает, обходя и не притрагиваясь к «неизбранному» им. Оставляет скрытым. Короче, обманывает! Так и ему конец, стоит дрогнуть руке…

– Простите, сударь, я не совсем понимаю-с… чьей руке? – Безухов попытался улыбнуться.

– Того, кто управляет игрой.

– Вы имеете в виду время?

– В том-то и дело, что само оно считает именно так, – мужчина кивнул за спину. – Я же – по-другому. А господин Новиков вообще уверен в собственном участии.

– Но ведь так и есть, – подал голос адресат за столом.

– Да присядьте же, наконец! – взявший роль председателя решительно отодвинул стул. – А за «обман» ответите! – Палец, описав полукруг, разошелся с взглядом хозяина и уперся в фиолетовый галстук.

– Покорнейше благодарю… – Безухов стушевался, неуверенно подошел и, оправив камзол, опустился на мягкое сиденье.

«Галстук» последовал примеру.

Как только стул под гостем скрипнул, жабо на манишке с облегчением вздохнуло – руки переключились на пенсне.

– Простите, господа, вы говорили о процессе над этим господином, – Пьер кивнул в сторону Новикова, – и крахе… крахе чего? – Он, казалось, пришел в себя и, достав уже платок, начал протирать стекла, деликатно давая понять, что и это не самое главное для него.

– Олег Евгеньевич – крупнейший издатель бумажных книг, – пояснил «сказочник», и полоска галстука выгнулась вперед.

– Весьма признателен, – гость учтиво кивнул тому головой. – А какие бывают еще?