– Это же сколько бойцов теперь нужно, чтобы отконвоировать их в тыл?

– Зато без кровопролития обошлось.

К площади подтянули пехоту. Да и будут ли немцы при сдаче оружия устраивать перестрелку? Если возникнет такое желание, два танка, вставшие на виду, быстро отобьют его. На броне «Т-34» сидели танкисты.

Известие о сдаче гарнизона быстро пронеслось среди наших бойцов.

К двенадцати часам по периметру площади была выстроена цепь из пехотинцев и морпехов.

Из пролома показались первые немецкие солдаты. Они шли боязливо, опасались, что русские сразу их расстреляют.

У пролома стояли наши офицеры, среди них Игорь увидел Чалого.

Солдаты вермахта бросали на землю оружие, снимали пояса с кобурами. У некоторых из них были гранаты. Куча оружия росла на глазах.

Потом появились раненые. Кого вели под руки, других несли на одеялах, кусках брезента. Раненых сразу отводили и относили в сторону.

Потом показалась малочисленная группа офицеров, но оберста среди них не было.

За солдатами пошел фольксштурм. У подростков отбирали оружие и тут же выгоняли с площадки.

– Век! (Прочь!)

Подростки не верили своим ушам. Их отпускают русские, те самые русские, которыми их пугали! Они уходили, боязливо втянув головы в плечи и оглядываясь.

Пожилых фольксштурмовцев отводили в сторону, отдельно от солдат. Юридически фольксштурм не солдаты, и под конвенцию о военнопленных они не подпадают.

Вышли все, поток сдающихся иссяк.

Майор оглядывался по сторонам, явно кого-то высматривая, потом подозвал Игоря:

– Оберста не вижу. Спроси у немецких офицеров, где он? Неужели каким-то тайным ходом скрылся?

Игорь направился к офицерам.

– Мое командование спрашивает, где оберст фон Шенхаузен?

Офицеры переглянулись. Они явно знали, но говорить не хотели.