– Э… ферштейн… – Командир подбирал немецкие слова.

– Да русский я! – не выдержав, перебил его Иван.

Солдаты и командир переглянулись.

– Предатель! К немцам переметнулся! Жалко, я тебя на «нейтралке» насмерть не прибил, – вспылил один из солдат.

– Погоди, Фролов! Может, он из полковой разведки, возвращался, а ты его дубасить.

– Летчик я, штурмовик! Самолет утром сбили, к своим пробирался. А форму немецкую надел, чтобы ловчее получилось. Под ней у меня наша форма, и документы имеются.

– Фролов, развяжи ему руки.

Солдат развязал поясной ремень, которым были связаны руки пленного, и Иван стал растирать затекшие запястья. Руки слушались плохо, пальцы занемели.

Вся троица смотрела на него с удивлением. Советского пилота в немецкой форме, да еще захваченного на «нейтралке», они видели в первый раз. Обстоятельства более чем странные.

Иван расстегнул и снял немецкую куртку, из внутреннего кармана комбинезона достал личные документы и протянул офицеру.

– Так-с! Кравчук, старший сержант, двести пятнадцатый штурмовой авиаполк, летчик. А кто командир полка?

– Майор Рейно.

– Немец, что ли?

– Почему немец? Прибалт, эстонец вроде…

– Надо звонить в дивизию – пусть представителя пришлют. Ежели опознает, то заберут. А пока под охраной посидеть придется. Фролов, ты обыскивал его?

– Виноват, не успел. Сейчас досмотрю.

Солдат сноровисто обыскал Ивана и вытащил из его кармана штатный ТТ. Потом принялся за немецкую куртку, достал документы убитого пехотинца. Офицер и эти документы забрал, предварительно просмотрев.

– Фролов, головой отвечаешь, если что…

– А куда же я его дену?

– Да хоть в свою землянку.