— Да, ты прав, дело тёмное. Поговаривали, что наши вроде бы вскрыли на Транссибе японскую диппочту из Варшавы, а в ней — записи доверительных бесед с маршалом, сделанные японским атташе.

— Но если так — то почему же эти документы не опубликовали?

— Чтобы на следующий же день началась война с Японией?

— Да, ты прав, Петрович. Но, как бы там ни было, Борису я ничем по теме Тухачевского помочь не сумел.

— А он сам — в своём сценарии — на какой позиции стоит?

— Считает, что заговор имел место.

— Молодец. Я тоже так считаю.

— Ну вот видишь! А ты говоришь — мажор!

— Мажор он есть. Только несчасливый и оттого немного странный. И сестра у него — тоже какая-то несчастливая. Всё, за что берётся — всё валиться из рук и выходит ей боком.

— Это тебе Борис рассказал? Или она сама?

— Тут к цыганке ходить не надо, всё как на ладони. Родилась не в своё время. Эх, ей бы во время наше! Вторая бы была Изабелла Юрьева!

— Я тут как-то подумал, Петрович, и хотел с тобой посоветоваться: может, поможем ей немного деньгами? Её втянули в какую-то нехорошую историю и потом объявили, что она должна неким негодяем большие деньги.

— Сколько должна?

— Не знаю. А сколько, кстати, у нас осталось? Точнее — останется, когда рассчитаемся за паспорта?

Оказалось, что в распоряжении бывших разведчиков остаётся не так уж и много средств: рейхсмарки не в счёт, пять тысяч старых английских фунтов отправлены на экспертизу и вернутся нормальными деньгами — если ещё вернутся — совсем не скоро, рубли и евро, затерявшиеся в карманах одежды буржуев с Остоженки, почти все были потрачены на еду, газеты и видеофильмы. А из суммарно шестидесяти пяти тысяч долларов, находившихся в «диверсионном» тайнике и экспроприированных у начальника стройки Лютова, после расчёта за паспорта на руках останется только пять. Не густо.

Правда, они совсем забыли про червонцы. Червонцев было 103 штуки, и для понимания современной стоимости этого сокровища Алексей в полной мере воспользовался технологиями нового века, справившись через компьютер. Оказалось, что золотые червонцы будут стоить порядка полутора миллионов рублей.

— Да, — процедил сквозь зубы Здравый, — раньше на эти деньги можно было вооружить батальон или целый год содержать на конспиративных квартирах партизанский отряд. А теперь — нам с тобой на подъём по семьсот тысяч едва ли хватит. Машеньке мы вряд ли поможем — по крайней мере, если помогать станем деньгами. А у тебя-то у самого — какие планы? Не век же нам в твоей бывшей квартире сидеть.

— Пока особых планов нет. Выправлю документы — осмотрюсь, попробую поездить по городу, пожить самому. А дальше — посмотрим. Я же историк, и хотел бы по этой свой специальности и продолжать.