Алексей с Петровичем подошли к ним и, поклонившись, протянули розы. «С праздником вас! Будьте всегда здоровы и радостны!»

Старушки приняли цветы, заулыбались и одна из них начала было вставать со скамейки для благодарности, на что Петрович запротестовал и уговорил её этого не делать. Тогда фронтовички согласно подвинулись, предложив Петровичу место рядом. Петрович не стал спорить и ненадолго присел, а Алексей, Мария и Борис остановились рядом.

Легко и непринуждённо завязался разговор, из которого выяснилось, что одна старушка воевала на 2-м Украинском, а вторая — на 3-м Белорусском фронтах, что познакомились они уже после войны на общей работе и что долгие годы праздник 9 мая встречали порознь, поскольку собирались с однополчанами в разных местах. Однако вот теперь, когда прежнего множества встреч уже больше нет, они проводят День Победы вместе…

Внезапно рядом появился грузный молодой человек в солнцезащитных очках с ярко-рыжей растрёпанной шевелюрой, выбивающейся из-под тесной, слегка съехавшей на затылок бейсболки и в разноцветной рубашке навыпуск.

— Моя прабабушка Мария Вениаминовна! — указывая рукой на старушку в гимнастерке, раскатисто представился он, отчего-то при этом сохраняя серьёзное и насупленное лицо. — Двадцать шестого года рождения! Героиня!

— Яшенька, ну зачем же так? — попыталась робко возразить ему старушка.

— Чтобы страна знала в лицо своих героинь! — ещё громче ровным театральным голосом провозгласил правнук. — А рядом — её боевая подруга… Василиса Прокопьевна… Да, именно Василиса Прокопьевна. Обе брали Кёнигсберг!

— Яшенька, Василиса же воевала в Венгрии! — ответила ему старушка тихим и немного извиняющимся голосом.

— Ну подумаешь! Из-под Кёнигсберга перебросили в Венгрию! Или наоборот. Чего-чего, а вагонов у Сталина всегда хватало!

— Яш, ну не надо…

— А почему это — не надо? Если День Победы — то что же: сплошные глупые улыбки и фигуры умолчания? Нет, пусть все знают, что победу заслужили только конкретные люди, вот они, например, — с этими словами верзила кивнул на старушек. — А если брать всех вместе — то совершенно не заслужили. Самолеты были дерьмо, генералы — дерьмо, солдаты шли в атаку только лишь потому, что сзади стояли пулемёты, а сто грамм спирта отключали мозги… Без американской помощи и заградотрядов не было бы тут никакого девятого мая! Победа этому режиму досталась чудом.

— Вы хотите сказать, что она была должна достаться Гитлеру? — с изумлением спросил Алексей.

— И да, и нет. У меня, у Якова Херсонского, как вы понимаете, свои счеты с Гитлером. Но во всём, если разобраться, виноваты Сталин и Россия. Вы не согласны? Хорошо, тогда объясняю. Россия в последние десятилетия царизма стала бредить социал-демократией. Социал-демократия, как вы знаете, — явление европейское. Россию же в Европу никто не звал, она сама припёрлась и долго клянчила у порога. Её пустили, а она раз — и устраивает революцию, заключает с Германией Брестский мир, ломает все европейские планы. Ну, сразу же ей и наказание — гражданская война и голод. Наказание состоялось — к ней опять начинают лучше относится, опять приглашают стать культурной…