— Только здесь все наоборот, да? — спросил Арни, кивнув. — Это угроза: они говорят вам, что могут вернуться в прошлое и сделать что-то плохое, вычеркнуть девушку из уравнения. В любое время. А вы потом просыпаетесь, смотрите на пустую постель и говорите: «Ох, какая жалость, что много лет назад Эми погибла в авиакатастрофе». И видите, что заголовки газет изменились, что все эти люди исчезли, что историю подправили — изменили так, как нужно этим существам.

— А до вас доходит, Арни, — сказал я. — Пусть и не сразу, но доходит.

— И смысл этого послания, — продолжал он — в том, чтобы вы отвязались от них. А иначе зачем угрожать? Вы не должны мешать их планам, иначе тени вернутся и вырежут Эми из потока времени.

Я попытался что-то сказать, сглотнул и наконец выдавил:

— Понимаете, я облажался. Вначале я все делал правильно — у меня не было ни родных, ни денег, ни карьеры, вообще ничего. Что они могли мне сделать? Что они могли у меня отобрать? С появлением Эми все изменилось. Теперь я у них на крючке, теперь я у них в руках. Когда она смотрит на меня своими зелеными глазами, мне кажется, что спасение мира — это просто голливудский бред. Все, что я могу — спасти только этот крошечный кусочек, уголок, в котором нахожусь я и эта девушка. И каждый раз, когда мне в голову приходит эта мысль, откуда-то доносится смех. Твари смеются. Типа, шах и мат, игра окончена.

— Значит, вы ее не съели? — спросил Арни.

— Что?!

— Значит, вы так и не стали монстром и не съели ее?

— Нет, в монстра я так и не превратился. — Я подумал немного и добавил: — Насколько мне известно.

— Но превратитесь?

Я пожал плечами. Арни выдохнул, затем встал и отряхнул брюки.

— Не знаю, как это прозвучит после того, что вы только что рассказали, но мне кажется, что вы должны это услышать, — сказал он.

— Арни, неужели на этот раз вы расскажете мне все? Назовете причину, по которой приехали сюда? Я вам честно скажу: если вы напишете обо всем этом статью, это будет полный отстой.

— Давайте предположим, — начал Арни, — что эти тени действительно существуют. Я в этом сомневаюсь, но допустим, что это так.

— Ага-ага.

— Предположим также, что время не является одним и тем же для них и для нас с вами. И то, что — по вашим словам — они могут выдернуть вас из прошлого и настоящего так, что все будет шито-крыто.

— Так-так. — Я нетерпеливо помахал рукой, подгоняя его.

— Насколько, по-вашему, они могут углубиться в прошлое? Могут ли они убрать того, кто нашел лекарство от полиомиелита?

— Ой… Не… не думаю.