Судьба? Я резко вскинул голову, и внезапно увидел белого волка с окровавленной пастью, глядящего на меня сквозь пламя костра. Желтые клыки у чудища были оскалены, а шерсть на загривке стояла дыбом.

— Ты предатель! — челюсти волка задвигались, и из алой пасти послышался утробный рык. — Предатель своего народа!

— Я не предатель! — закричал я, вскакивая.

Маленькая Птица удержал меня за руку.

— Конечно нет! — он помотал головой. — О чем ты говоришь, Джонни?!

* * *

Ранним утром я оседлал Маленькую Стрелу, погрузил на вьючную лошадь мешок пеммикана, и трофейную кентуккийку.

— Значит, ты решил отправиться на поиски убийц своего отца? — мистер Конноли вызвался проводить меня до реки.

— Да, Голубая Утка с мальчишками нашел их след в холмах, — я погладил аппалузу по морде, и осторожно подтянул уздечку. — За кикапу, конечно, даже конным не угнаться, однако один из них ранен, так что у меня есть неплохой шанс.

Ирландец задумчиво кивнул, и протянул мне нож с инкрустированной перламутром рукояткой.

— Вот, нашел среди трофеев, что остались после техасцев.

Мы спустились к берегу реки, прошли мимо вытащенных на песок каноэ, и остановились у навеса, под которым на жердях над очагом лежало завернутое в саван из трав и звериных шкур тело Шеймуса. Пожилая индианка поддерживала крошечный костерок, подкладывая в огонь завязанные узлами коренья и высушенные потроха животных, окуривая покойника смрадным дымом.

Завидев нас, женщина закивала, и заулыбалась беззубым ртом.

— Шаман говорит, что с Шеймусом все будет в порядке, — мистер Конноли ухмыльнулся. — Пройдет, правда, не меньше месяца, прежде чем вытопится весь жир…

Маленькая Птица с племянником встретили нас за пределами лагеря у подножья холмов.

— Возвращайся, как только сможешь, — верзила индеец стиснул мое предплечье. — У нас с тобой тут еще много дел!

Махнув рукой на прощанье, я поехал вслед за Голубой Уткой.

— А правда, что вы видели перо птицы Мечкван, упавшее с небес? — юноша старался говорить не спеша, с расстановкой, подражая взрослым.

— Правда, — подтвердил я.

— Вот, значит, почему тот холм объявили табу, — мальчишка пригорюнился на мгновенье, но тут же воспрял духом, вспомнив о чем-то другом. — Эти кикапу большие хитрецы, но меня с Хорьком им ни за что не провести!