Оставив коней, воинские начальники сделали несколько шагов вперед. Людское море замерло. Из него, шевеля на висках волосы, вытекла река заунывной, тоскливой, поминальной песни. Река Смородина! Река забвения! Переправившись через которую, души павших, встретившись с душами предков, должны найти свое вечное пристанище.

Старый волхв на холме поднял руку и звучание поминальной песни начало меняться. В тоскливых звучаниях стали проявляться жизненные мотивы. В заунывных напевах появились живые, солнечные отголоски. Она начала набирать силу, пропитывая все пространство луга.

Волхв опустил руку. Женщины в белом, цепочкой потянулись к погребальным кострам, где в лодках покоились их мужья. По специальным лесенкам взошли на кроды. Им помогали волхвы с зажженными факелами. Неожиданно поднявшийся ветер, развевал их белоснежные одеяния.

Песня перестала быть погребальной! В ней зарокотал гром, сверкнула молния и высветила мужество и героизм погибших братьев! Она больше не рассказывала о смерти, она во весь голос пела о жизни! О светлых богах, о колосящемся хлебе, об утренней песни жаворонка и вечной силе любви! Звук её нарастал, проходил через души людей рода, выплескивался наружу и заполнял весь мир!

Это уже была не поминальная песня! Это бал гимн! Гимн мужеству, героизму, самопожертвованию!

Князь и его окружение, простоволосые, опустились на колени. За ними последовали все люди родов речных ворот. Конные гридни сняли шлемы и обнажили мечи. Гимн крепчал! Казалось, что его подхватила сама родная земля, само небо! Воздух дрожал и колыхался от звуков торжественной песни!

От факелов волхвов занялись первые кроды. Те, на которые взошли девять молодых женщин в белом одеянии. Через короткое время запылали все сто шестьдесят пять погребальных костров. Дым от них, поднимаясь к закатному небу, уносил души героев в царство мертвых.

Люди не поднимались с колен. Гимн не терял свою силу. Род прощался со своими героями! Вечная им слава! Вечная им память!

Воительница покинула луг после того, как погасли все кроды. Не стала ждать закладки праха погибших воинов в погребальный холм. Сослалась на тяжкую усталость и вместе с Домной отправилась домой. Причина, конечно, выдуманная, но веская и понятная для всех. На самом деле, она желала побыть одна. В крайнем случае — с Домной, Лукой и Бутоном. Её смущали и вызывали недоумение восхищенные взгляды соотечественников, которые она постоянно чувствовала на себе. Слишком много в них было божественного восторга и раболепия.

Перед подворьем Домна насторожилась и даже приподнялась в седле своей кобылки, вглядываясь в сгущающиеся сумерки: