Завтракали блинами, которые макали в сметану или в топленое масло. Можно было использовать еще белужью икру и земляничное варенье. Надо отметить, что Домна была большим специалистом в приготовлении блинов. Они получались у неё пышные, с розоватой корочкой. Она, только успевала доставать, сковородки из печи.

В ворота кто — то постучал. Икутар вытер пот со лба и пошел посмотреть на визитера. За калиткой, спешившись, стоял гридь из сотни Семака. Посадник удивился:

— Ты чего это под воротами топчешься? Не знаешь, что — ли, как калитка открывается? — Посыльной заробел:

— Прости посадник! Конечно знаю! Не впервой к тебе меня старшина посылает! Но не по моему положению на подворье воительницы заходить без приглашения! Да и такую красоту топтать ногами не можно. Поэтому и стучался!

Да простит меня воительница за беспокойство, но князь просит вас прибыть в хоромы старшины. Время не указал, значит, ждет вас, когда вы сами соизволите явиться.

Я поручение старшины выполнил! Позволь мне откланяться воительнице и тебе, а засим, вернуться в дружину. — Низко поклонился и проворно взлетел в седло. Икутар отметил, что разговаривая с ним, посыльной, все время, речь обращал к Ольге.

Выехали почти немедленно, но быстро добраться не смогли. На всем пути их задерживали горожане. Было понятно, что появления отца и дочери в городище ждали. Люди стояли возле каждого подворья, возле каждой избы. Увидев едущих воительницу и посадника, выходили им навстречу, кланялись в пояс и бросали под копыта коней охапки свежих полевых цветов. И все это происходило молча, без криков и хвалебных речей.

Бутон и Вий, как будто все понимали и были на стороне горожан. Замедляли шаг, а то и вовсе останавливались. Ждали, когда жители украсят дорогу луговым цветом и только после этого продолжали путь.

При въезде в подворье, они с удивлением увидели быстрое построение в пеший строй, пяти сотен гриден Ивеля и Игрецы. При их появлении, стройные квадраты воинов замерли. Вперед шагнул сотник Демир и взмахнул обнаженным мечем. Слава! Слава! Слава! Троекратно пронеслось над строем. Демир, печатая шаг, подошел к спешившимся отцу и дочери:

— Воительница, прими доклад! Мы, воины княжества, чтим твое боевое мастерство и доблесть! А еще больше — твою воинскую мудрость! По их поручению заявляю тебе, что мы готовы стать под твою руку! И по решению князя, принесем тебе клятву верности в жизни и в бою! — Отсалютовал, мечем, и вернулся в строй.

Ольга зарделась от такого заявления и почитания. Переводила очи с одного квадрата на другой, рассматривая застывших витязей — побратимов. Кое — как справилась с волнением и пересохшим горлом. Откашлялась и громко ответила: