Враг валился на бревна, как рожь под острым серпом. Смертельный, животный ужас охватил полночное воинство. Оставшиеся в живых враги, сломя голову, топча друг — друга, бросились вон к спасительному берегу! Но разве от смерти убежишь? Их преследовала — сама воительница! До спасительных ракитовых кустов удалось добраться единицам.

Неожиданно, ситуация резко изменилась. Ольга, краем глаза, заметила какое — то движение справа. Обернулась и обомлела. В её сторону неслась лава конников с обнаженными мечами. В азарте преследования врага, она их заметила слишком поздно! До них — саженей сорок. Ей до плота — не меньше пятнадцати. Спасение только в воде! Она развернулась и бросилась прочь. Но, под ногами — вспаханный копытами рыхлый песок, заваленный трупами захватчиков! А враг уже рядом! Прилагая последние силы, выскочила на бревна и понеслась, перепрыгивая через наваленные мертвые тела, к спасительному концу плота.

До воды оставалось несколько шагов, когда на неё обрушилась двойная сеть — путанка. Она покатилась по бревнам. Сеть полностью сковала движение и лишила возможности вести бой. Ольга извернулась и полоснула мечом по шелковым квадратам двойной вязки. Образовалась приличная дыра. Трепыхаясь и матерясь, старалась выбраться из облепившей её паутины, теряя драгоценные мгновения. Удалось! До воды — два шага, но их уже не пройти! Тяжелый метательный снаряд, запущенный из пращи, врезался в затылок. В очах вспыхнула молния и погасла. Сила удара швырнула её вперед, в воду. Глубина здесь была приличная. Омут. Теряя сознание, Ольга посмотрела вверх. Она опускалась на дно. Дневной свет постепенно гас. За ней, к поверхности, тянулся розовый шлейф крови:

— Как глупо! Не поверила предупреждению перстня — дура! Сознание выключилось, и наступила темнота. Стало хорошо, уютно, боль прошла, и ей улыбался Роман.

Все! Дальше ничего не было.

Она очнулась от влажного холода. Веки были тяжелыми-тяжелыми, будто шляпки маслят набухшие после осеннего дождя. С трудом приоткрыв один глаз, она ничего, кроме зелёных полос не увидела. Не сумев пробиться через помеху, он снова закрылся.

Медленно, словно после долгого сна, в голове родилась короткая мысль, требующая подробного ответа. Где я? Что со мной? Но, не успев закрепиться в сознании, она куда-то улетучилась. Её место заняла тупая, тяжелая, боль в затылке. Откуда она взялась и какова её природа, знать хотелось не меньше.

Веки, живущие как бы самостоятельно, предприняли новую попытку взглянуть на белый свет, но опять безуспешно. Что — то им мешало и вместо привычной картины мира, предъявляла непонятную, ту же самую зелень для зрительного восприятия. Она сделала попытку повернуть голову в другую сторону, но боль оказалась проворнее. Ударила в затылок с такой силой, что сознание вновь стыдливо спряталось за пелену мрака.