– Не украл, а пустил в дело. Я могу, конечно, затребовать деньги назад, но на это потребуется время.

– Тогда не сиди тут сиднем, а отправляйся к ратникам и объясняйся с ними.

– Царевич, это опасно.

Отрепьев повысил голос:

– А как ты хотел? Или мне объявить войску, что воевода присвоил средства, собранные для них магнатами Речи Посполитой?

– Ты в своем уме, царевич? Мы ведь уже почти родственники. Неужели ты так поступишь с будущим тестем? Думаешь, что Марина простит тебе это?

– Она станет моей женой, даже если ее отец героически падет в ходе наступления. Исправляй положение!

– А может, прекратим войну да вернемся назад? Ты женишься на Марине, будете жить где захотите, в Ляшках, Литве, Кракове. Я дам много денег, – тихо проговорил Мнишек.

– Не затем я начал поход, чтобы при первой же неудаче бежать в Польшу.

– А скажи, царевич, кто станет настоящим московским правителем в случае поражения Годунова? Князь Губанов?

– Нет, я.

– Да, трон ты займешь, но будешь ли править?

– Это не твоя забота. Ты должен удержать наемников.

– Ну а коли не получится, ты отдашь меня разъяренной толпе?

– Ступай, пан Мнишек, делай свое дело!

Григорий ожидал результатов переговоров Мнишека с наемниками, когда стражник доложил, что прибыл гонец из Путивля.

Отрепьев встрепенулся.

– Немедля давай его сюда!

В шатер вошел мужчина средних лет в одежде стрелецкого сотника.