– Тогда я уберу стражу.

Губанов отрицательно покачал головой:

– Нет, Гриша, этого делать нельзя. Подозрительно будет. А твой верный сотник Бучинский здесь?

– Да. Готовится к завтрашнему штурму.

– Он может оторваться от этих дел?

Отрепьев кивнул.

– Я понял тебя.

Через несколько минут в шатер зашел Ян.

– Слушаю, великий князь.

– Посмотри, чтобы наш с князем разговор никто не услышал.

– Сделаю, великий князь. – Бучинский вышел.

– Теперь мы можем говорить, Иван Петрович.

– Хорошо. Ты на завтра планируешь генеральный штурм крепости?

– Не совсем так. Проведем атаку. Не получится овладеть крепостью, буду готовить генеральный штурм.

– Не получится у тебя, Григорий. Новгород-Северский с наскока не взять.

– Почему ты так говоришь, князь? Или знаешь то, что мне неизвестно?

– Именно. Я заходил в крепость вместе с ратью Басманова, знаю, как он и князь Никита Романович Трубецкой наладили ее оборону. Проходя по лесу, я видел, как казаки делали вязанки хвороста. Надеешься приметами поджечь стены? Даже если это и удастся, то люди Басманова потушат огонь.

– Зачем ты, князь, говоришь об этом?

– Затем, чтобы ты не пал духом, потерпев поражение. Такое нередко случается даже с самыми прославленными полководцами. А главное, чтобы не растерялся, коли наемники поднимут смуту, станут грозить покинуть войско. До меня дошли слухи, что такое может произойти. Постарайся удержать людей. Не удастся, опять-таки не теряйся, оставляй отряд для осады крепости и выдвигай основное войско в Путивль. Кстати, ты можешь обещать наемникам скорую выплату довольствия.

– Они сегодня требовали от меня этого. Я обещал им заплатить из тех денег, которые мы захватим в Новгороде-Северском. Ты говоришь, что взять его не удастся, а я сомневаюсь в том, что Мнишек сохранил войсковую казну нетронутой.