– Долгих лет тебе, царевич.

– И тебе тоже. Кто такой, зачем явился?

– Сотник Егор Березин. Спешу сообщить тебе радостную весть, царевич. Ратники в Путивле решили перейти на твою сторону.

– Что?

Отрепьев был ошарашен. По совету Губанова он должен был идти на Путивль и брать его независимо от исхода штурма Новгорода-Северского. Но случилось неожиданное. Такого даже Иван Петрович не предполагал. А вдруг он и организовал бунт? С него станется.

– Кто принял решение? У вас в крепости, насколько мне известно, трое воевод: окольничий Салтыков, князь Мосальский и дьяк Сутупов.

– Окольничий Салтыков и князь Мосальский заставляли нас оборонять крепость, но мы отказались. Посадские люди пошли за нами. Дьяк Сутупов стал в Путивле воеводой. Немалую роль во всем этом сыграл небезызвестный тебе князь Губанов, – проговорил сотник.

– Ты знаком с Иваном Петровичем?

– Давно, еще с Москвы, где тоже служил стрелецким сотником. Потом меня сюда загнали без всякой вины.

– Ясно. Добрую весть ты принес. Будешь в Путивле у меня помощником.

– Благодарствую за честь, да смогу ли в помощниках у самого царевича быть?

– Сможешь. Но не неволю.

– А раз не неволишь, то дозволь остаться сотником, только возьми в войско. Мне на Москву вернуться надо.

– Добро. Но что-то мы на радостях в сторону речь увели. Значит, воеводой сейчас в Путивле дьяк Богдан Иванович Сутупов?

– Он, великий князь.

– А где же Салтыков и Мосальский?

– Под стражей. Народ ждет тебя в Путивле, царевич.

– А люди не говорили, что хотят получить от меня за сдачу крепости?

– Справедливости они хотят, великий князь. Народ надеется, что ты, наследник престола, будущий царь, снимешь тот гнет, который наложил Годунов.

– Жалую посадским людям освобождение от всех сборов, покуда не поднимут хозяйства до прошлого благополучия. Стрельцам же, не допустившим братского кровопролития, тоже милость окажу. Кто пожелает остаться в городе – останется, кто в войско войти, того приму. Так и передай воинским и посадским людям.