– А тебе, царевич, исполнения всех твоих желаний.

Оставшись один, Отрепьев сел за стол.

«Эх, Андрюша, тебе бы с Фадеем бежать теперь подальше от Москвы и не появляться там, – подумал он. – Должен же понимать, что я не стану послушной игрушкой в руках московских и польских вельмож. Они рассчитывают, что я, как Федор, привязанный к жене, буду делать то, что им выгодно. Не за тем на Москву иду.

Да, без князей я ничего не добился бы. Они многое сделали для меня, но теперь собираются стоять надо мной, использовать в собственных интересах. Дабы сбросить зависимость, надо убрать всех тех, кто посвящен в тайну воскрешения Дмитрия. Таких людей немного.

Худо, что среди них верные товарищи Андрюша да Фадей. Князей не жалко, они сами никого не щадят, продвигают меня в своих целях. Человек, берущий власть, не должен проявлять слабость, иначе какой он правитель?»

Вернулся Бучинский и доложил:

– Проводил гостя, великий князь.

– Кто видел это?

– Только дозорные у ворот. Но это самые верные люди. Они сопровождали тебя еще из Сечи.

– Хорошо, Ян, садись.

Бучинский опустился на скамью против Отрепьева.

Григорий вздохнул и спросил:

– Слышал, что говорил Андрюша?

– Да, рядом был.

– Что скажешь насчет остановки войск Мстиславского и Шуйского в Добрыничах?

– Что сказать, великий князь? У царских воевод большое преимущество.

– Считаешь, что Мстиславский и Шуйский действительно рассчитывают на то, что мы нападем на их рать у села?

– Нет. По-моему, воеводы уверены в том, что ты начнешь отход в Севск. А вот тут напасть на нас будет весьма удобно. Бить в спину всегда легче, чем в лоб. А как бы ты сам поступил на их месте?

– Имея такую рать, я с ходу атаковал бы этот вот острожек.