– Такие большие раки?

– Угу, морские, в море живут. Ты его лимончиком полей! Вот лимоны!

– Как?

– Пополам разрежь и выжми!

– Ох, вкуснотища! Где такие кислюшки берешь?

– В жарких странах растут, на Канарах.

– Мне продашь! А то, что не о том с тобой говорить собрался, это точно. Об этом Симон хлопочет.

– Догадываюсь! Небось, подбивает, чтоб ты ему в крепость людишек отдал, в рабы.

– Пошто знаешь? – отхлебнув вина, спросил Иван.

– На юге у меня в основном мужички от монастырей ушли. Сначала в отход, а на осень со всем скарбом переселяются. Говорят, что отдать десятину, подати и прощение грехов обходится в три четверти урожая. Бедствуют. На четверть только ноги протянуть.

– Жаден, жаден, что есть, то есть. Так как думаешь, давать им крепь али нет?

Дмитрий отрицательно покачал головой.

– У меня здесь крестьяне в крепи жили. Когда мы немцев турнули, через год сняли крепь, теперь они свободны. В первый год получили дохода восемьдесят тысяч талеров, вложили полтора миллиона талеров. На третий год собрали без малого четыре с половиной миллиона талеров только подати. Сейчас населения прибавилось втрое, а податей собираем восемнадцать миллионов.

– Налог денежный али товаром берешь?

– Лен и льняное масло учитываю, как налог по цене рынка, они мне нужны, все остальное – только деньгами. Произвел, но не смог продать – твои проблемы.

– Они своим маслом и колбасами уже на Охотном ряду торгуют! – ухмыльнулся царь. – Три годы назад сушь была великая, так твои навезли зерна. Драли, конечно, но хлебушко был. Раздергали меня, понимаешь! Годы уже не те, к краю подхожу, а дети да внуки все на себя дергают, да и Зойка для них старается. И Симона держится.

– А куда ей деваться! Ей подмога требуется. Ради нее, и чтобы Василия к власти привести, она и обещает этому жадюге все. Но, царь Иван, ты зачем дочь свою за Александра отдал?

– Дабы Литовия и Московия вместе жили.

– То-то и оно! Детей у Александра нет, Елена, если станет вдовой, брату корону ни за какие коврижки не отдаст. Они еще в детстве враждовали.

– Это верно! Она все время с Патрикеевыми знается, а Зойка мне все шепчет, что они против меня что-то затевают. – Царь много пил, разнервничался, у него дрожали руки. – Уйду я скоро, раздерут княжество на части! И Иван умер. А Димитрий молод еще!