– Скажите спасибо, что я вообще об этом подумал, – говорил Ирон при любых наездах на эту тему, и с ним, конечно же, не спорили, потому что так все же лучше, чем ссать по углам корабля, когда они окажутся в космосе, а так у «отхожей ямы» был даже какой-никакой механизм очищения: можно было выкинуть все просто в космос, а это уже много лучше, чем ничего. Идеи, как это улучшить, Ирон тоже оставил, ну а пока выходило, что он помогал Глисту избавиться от всей воды, залитой в банку для сумки с красной меткой.

В целую банку он осторожно перелил мутную зеленоватую жижу из банки, а затем пропихнул туда и разбухший мозг – морщась, кривясь, брезгливо высовывая язык, но все равно делая все во имя великой Зены.

– За хорошую службу я могу тебя и наградить, – говорила ему когда-то Зена.

Он тогда только пришел в себя, был еще слаб и не верил, что остался жив, а она вдруг дала ему и жизнь, и надежду, и какое-то неожиданное спокойствие. Ему не надо было беспокоиться о своей судьбе, не надо было выживать. Она давала ему все в обмен на работу – почти такую же, что была у него когда-то до суда и до нелепой случайности, что назвали убийством.

Она гладила его по бледной щеке, утешала, разбирая пряди его волос, и обещала ласку, если он будет того достоин.

С тех пор он ее не видел, почти не помнил, воспринимая скорее как святое видение, как недосягаемое божество, перед которым надо падать ниц и, если позволят, целовать его тень. Он был готов на все это, потому что поводов для тревоги у него не было. Он ел, пил и работал, и его не трогали, хоть он и не очень вписывался в компанию Черепах-надзирателей, брезговал сексом с мужчинами и совершенно не хотел никого бить, блаженно мечтая о внимании Зены, хоть каком-нибудь.

«Теперь я его получу, когда сделаю все правильно, когда спасу ее ценности и отдам ей ее врагов», – думал он, закрывая банку, завязывая той самой выцветшей банданой и пряча назад в сумку.

В треснувшую банку он при этом спешно налил воды, закрыл ее и поставил в нишу, набросив сверху тряпицу, специально для этого дела припрятанную в кармане, а потом повернул так, чтобы из-под зеленой тряпки, добавлявшей отблеск прозрачному стеклу, торчал бок с трещинами, говорящий о том, что это именно та банка, а не какая-то другая.

– А, вот ты где, – окликнул Глиста Кирк, заставляя отскочить от банки. – Что ты там вообще творишь?

– Я это… решил убрать эту гадость, а то тошнит, – прошептал Глист и прикрыл рот рукой, потому что его действительно мутило от того, что он совсем недавно запихивал в банку полугнилое слизкое нечто. Запах от рук ударил ему в нос и его едва не вырвало от него, а потом еще и страх сжал все в животе, потому что о едком зловонном запахе он даже не подумал, а теперь с ужасом смотрел на Кирка.