Форсайт вздохнул:

– Что же делать? Кто-то ведь должен вести переговоры.

Плечи Пирбазари поникли.

– Значит, вы полетите один?

– Нет, я не настолько храбр, – ответил Форсайт. – Я беру с собой Роньона.

– Роньона, – повторил Пирбазари, и на его лице вновь появилось выражение, которое так беспокоило Форсайта. – Интересный выбор. Вряд ли Пакс пойдет вам навстречу из жалости.

Форсайт смотрел на него во все глаза.

– Ты думаешь, что до сих пор держу его при себе именно для этого? – спросил он. – Чтобы вызывать жалость?

– Раньше я так не думал, – ответил Пирбазари. – С другой стороны, раньше я полагал, что знаю вас… – Он опустил взгляд на подвеску на шее Форсайта. – Теперь я не знаю, что думать.

– Просто доверься мне, – предложил Форсайт.

– Я всегда доверял вам, – сказал Пирбазари. – Я всегда считал, что вы желаете народам Эмпиреи добра. – Он вновь посмотрел на грудь Форсайта. – Теперь моя уверенность несколько поколебалась.

– Мне вполне достаточно этого, – сказал Форсайт, чувствуя, как его горло сводит судорога. Сейчас, когда Эмпирея оказалась на грани катастрофы, он вдруг осознал, что дружба и верность близких людей – это все, что у него осталось. – Это правда, Зар. Прошу тебя, дай мне еще один шанс.

Пирбазари глубоко вздохнул.

– Похоже, у меня попросту нет выбора. Так и быть, Верховный Сенатор. Желаю вам удачи.

Форсайт прикоснулся к его руке.

– Я скоро вернусь. – Он шагнул к выходу.

– Верховный Сенатор?

Форсайт обернулся:

– Что?

– Когда вы вернетесь, – негромко произнес Пирбазари, – мы поговорим обо всем этом. Это будет долгая беседа.