— Хорошо, Артем Ильич.

— Брат Кирилл, выдвигайте своих людей. Когда они будут на местах, отключим электричество.

Командир «опричников» кивнул, поднес ко рту рацию.

— Брат Александр, брат Роман, командуйте. Через семь минут взводные доложили о готовности. Артем поймал взгляд брата Кирилла, сказал в переговорник:

— Отключайте!

Через минуту доложили:

— Готово!

Чернышев поднялся, сказал:

— С Богом! Пошли!

И, открыв дверь штабного фургона, первым спрыгнул в снег.

Брат Кирилл рванулся следом, на ходу раздавая короткие приказания. Савва и Даниил не отставали.

Где-то впереди послышалась невнятная ругань, громко хлопнул выстрел.

— Господи, защити смиренных братьев, принявших бой во славу твою! — бормотал на бегу инок.

То и дело проваливаясь по колено в сугроб, все четверо мчались вперед не жалея сил. Савва забористо матерился, Артем хрипло дышал, нервно щупал ладонью кобуру.

Забор становился все ближе.

Гулко ударил еще один выстрел. Почти сразу же — второй. Донесся негромкий вскрик.

— Нашего… — горестно воскликнул Савва. — Нашего же…

Три машины все также стояли во дворе, только теперь двери «фольксвагена» оказались раскрыты настежь, и с водительского места свисал неподвижный человек. У джипов валялся еще один, с залитым кровью лицом. Он злобно вращал глазами, пытаясь освободиться от наручников. Увидев группу с братом Кириллом во главе, охранник моментально ткнулся лбом в снег, застыл неподвижно.

Из дома доносились звуки борьбы, слышались крики. Снова раздался выстрел.

У крыльца слабо шевелились еще двое курилинских мордоворотов. Первый слабо стонал, пытаясь вправить вывихнутое плечо. Это ему не удавалось, потому что запястья сковывали наручники. Над вторым склонился могучий «опричник», деловито увязывая нескладные, почти обезьяньи руки ремнем от автомата. Оружие валялось рядом.