Обстрел прекратился около десяти часов утра. А к полудню удалось получить первые сведения о потерях, Оба потерявшие ход бронепоезда были разнесены на куски тяжелыми «чемоданами» главного флотского калибра, который противник как-то ухитрился притащить сюда с моря, хотя до него было несколько сотен верст. А через какие-то полчаса после того, как поезд Председателя ушел со станции, снарядом накрыло эшелон с боеприпасами, страшный взрыв не оставил от станции ничего. Еще более ощутимыми оказались потери в передовых частях. Войска подходили всю ночь, к рассвету все поля и перелески между станцией и мостом оказались забиты подошедшими частями. А с первым лучом солнца противник начал садить по площадям не менее чем из пяти десятков орудий большого калибра. Причем среди них было не менее дюжины мощных морских восьмигран-довок, которые выплевывали тридцатикилограммовые снаряды. При удачном попадании такой снаряд мог смести с лица земли целую роту. Общие потери перевалили за двадцать тысяч человек, но главное — боевой дух войск был подорван. Разве не об этом свидетельствовал тот факт, что сразу после артобстрела батальон, защищавший мост, выбрался из окопов и лихим штыковым ударом отбросил части Второй дивизии столичного мастерового ополчения, безуспешно атаковавшей его позиции весь вчерашний день, на целых пять километров, захватив в качестве трофеев десять приданных дивизии бронеавтомобилей. Это уж не лезло ни в какие ворота. Чтобы один-единственный батальон обратил в бегство целую дивизию, пусть и потерявшую в безуспешных атаках больше половины личного состава… Птоцкий на миг пожалел, что отослал вахмистра. Эти люди заслуживали примерного наказания.

Понадобилась целая неделя, чтобы навести хоть какой-нибудь порядок в войсках. Началось дезертирство, а потому пришлось увеличить число заград отрядов, сформировав несколько новых на базе двух бригад волонтеров-иностранцев, состоявших исключительно из марьятов, латов, словнов и кайзерцев. Было расстреляно почти полторы тысячи человек, в том числе все командование Второй дивизии ополчения вплоть до ротных командиров. Кроме того, Птоцкий развернул Второй и Шестой корпуса и направил их в обход, вверх по течению реки к Кастину и вниз — к Молге. Им надлежало форсировать реку выше и ниже моста и атаковать противника с тыла, а также захватить имеющиеся в указанных местах мосты и иные средства переправы. В дополнение ко всему, высланные по окрестным деревням карательные отряды нахватали несколько сотен заложников, которых обвинили в пособничестве угнетателям и тоже расстреляли перед строем полков для поднятия боевого духа. А еще Птоцкий каждый день выступал, выступал и выступал на митингах.