Сзади зашевелились ветки, пилот молниеносно повернулся, но это был всего лишь подпоручик:

— Это невероятно, господин штаб-майор. С неполной сотней необученных крестьян разгромить батальон регулярных войск…

Юрий досадливо поморщился. Что за дурацкая манера говорить «гоп», не закончив прыжок. Он открыл было рот, собираясь осадить юнца, но в этот миг заработали пулеметы в седловине. А это означало, что настало время атаки. Пилот торопливо вытащил из-за пояса две ручные гранаты, которые ватажники называли «бонбы», выхватил барабанник и несколько раз глубоко вдохнул. Наступал момент, когда вся его выучка уже не будет иметь особого значения, а возможность заполучить шальную пулю будет ничуть не меньше, чем у любого из ватажников. «Мама дорогая, и как я оказался в этом дерьме? Ведь это совершенно не то, чему я учился. И где мой шикарный костюм, очаровательная радистка Кэт, секретный контейнер с донесением от агента и вежливые интеллектуалы из контрразведки противника?» Юрий криво усмехнулся, вскочил на ноги и, заорав что-то свирепое, бросился вниз по склону.

Через полчаса все было кончено. Две сотни грязных, очумелых пленных согнали к дороге. Трупы сноровисто обыскали и стащили к небольшому овражку. Из четырех броневиков три были разбиты непоправимо — даже пулеметы на них были так искорежены, что годились только на металлолом. Но один после небольшого ремонта, для которого использовали кое-какие детали, снятые с остальных, смог передвигаться своим ходом, хотя и для него взрывы гранатных связок не прошли бесследно: были сорваны боковая дверца и броневые ставни задней амбразуры и, видимо, погнута задняя ось. Наверное, поэтому он при движении нещадно скрежетал и трясся. Ватажники стояли около пленных или бродили по полю боя с ошеломленными лицами. Еще бы. Раньше, при атамане Гугле, они давали деру даже от полувзвода продотрядников. Хотя, конечно, сейчас они уже не просто банда и дело решили не только десять пулеметов с умелыми пулеметчиками.

До монастыря добрались лишь к утру. Там Юрия поджидал гонец. Майор срочно вызывал его в Коев.

* * *

Пилот выехал на следующее утро. Весь день и половину ночи они с Куденем и подпоручиком ломали голову над картой, планируя действия отряда на следующие пару недель. Ватажники были опьянены победой, и это было опасно. Однако приходилось идти на риск. Ведь через две недели подойдет срок распускать ватажников по домам. Согласно замыслу майора, как понял Юрий, к тому времени все должно было закончиться.

До Коева он добрался только к вечеру следующего дня. Все дороги к городу были забиты войсками «соратников», так что передвигаться ему приходилось в основном перелесками и по заросшим ивняком берегам мелких речушек. Что, впрочем, не представляло особой трудности для одинокого всадника. Огромные массы пехоты, пылившие по дорогам, орудийные упряжки — все это могло произвести впечатление на крестьян, показаться им несокрушимой силой. Но любой человек, мало-мальски знакомый с военным делом, даже не зная реального положения, как знал его Юрий, сразу бы заметил, что с наступающей армией что-то не так. Войска суматошно перемещались вдоль чего-то, мало похожего на линию фронта и обозначенного лишь отдельными очагами боя. Даже когда впереди не было никакого противника, части, продвинувшись на определенное расстояние, либо просто останавливались, ожидая, пока подтянутся соседи на флангах, либо вдруг принимались лихорадочно окапываться. А если где-то завязывался бой, то командиры остановившихся частей не двигались с места, не делая ни малейшей попытки флангового удара или обхода. Один раз, укрывшись на опушке леса, пилот наблюдал, как действует команда из заградотряда, которая обнаружила то ли устроившуюся на привал группу дезертиров, то ли остатки какой-то разгромленной части. За полчаса наблюдения в бинокль он так и не понял, кто были эти затравленно озиравшиеся люди, и сильно сомневался, что сами заградотрядовцы успели разобраться в этом за те десять минут, которые прошли от момента появления их пулеметных двуколок и до той минуты, когда согнанные в кучу люди были скошены пулеметными очередями и затем добиты из барабанников. Пилот досмотрел все до конца. Смерть уже давно не вызывала в нем никаких особых эмоций, но сейчас в его душе шевельнулось что-то похожее на жалость. Ведь эти люди, скорее всего насильно мобилизованные крестьяне из центральных губерний, были в общем-то ни в чем не виноваты. Они с таким же успехом могли оказаться и на стороне суверена. Может быть, так оно и случилось бы, если б они с Круиффом, допустим, избрали южный маршрут эвакуации. Если бы… Среди профессионалов никогда не пользовалось популярностью сослагательное наклонение. И убийцы и убитые были врагами, поэтому пилот быстро успокоился.